Петя захотел погладить бедное животное, но его рука прошла сквозь тело, и он увидел под рукой примятую, покрытую мелкими крупинками пожелтевшую траву, почувствовал ладонью её колкость. «Снег?» — новая мысль обожгла его. Он резко обернулся и увидел заснеженную кромку леса, маленькие чёрные точки людей, рассыпанные по краю, одни двигались, беспорядочно мечась из стороны в сторону, другие застыли в неестественных уродливых позах на снегу.
Внимание Петра привлёк звук поющей тетивы лука и перед его лицом, сантиметрах в пяти-семи медленно, как при замедленной съёмке, пролетела стрела, длинный прямой прут с белым оперением и сильно заострённым наконечником.
«Господи! — воскликнул Петр. — Средневековье снится, что ли?!» То, что это не явь, он уже чувствовал подсознательно. Раздался нежный девичий голос, он звал его по имени и о чём-то просил. Петя закрутил головой по сторонам, размахивая руками, стараясь разогнать туман и разглядеть владелицу голоса.
Он пытался сказать, крикнуть в ответ, но не смог, словно стальные обручи сдавили грудь, не давая возможности дышать и говорить. Тогда он с большим трудом, преодолевая мышечную скованность и свинцовую тяжесть, попытался снова разогнать серую массу тумана, как его руки внезапно на что-то наткнулись.
— Молодой человек, — строго обратилась к нему женщина, прикрывая левой рукой правую, загипсованную от кисти до предплечья, — спать надо дома. И не махать руками, хотя бы!
— Извините! — смутился Петя.
— Ваша очередь, — смягчившись, сказала женщина, — медсестра вызывала следующего.
Тяжело опираясь на деревянную трость и, медленно шагая, Петя вошёл в кабинет. Приём сегодня вели три доктора-травматолога и, один был его дядя Андрон Тимофеевич Картузов, старший брат матери. Подойдя к его столу, Петя улыбнулся и поздоровался со всеми присутствующими в кабинете. Доктора на время отвлеклись от медкарт и пациентов, поздоровались в ответ и снова ушли в работу.
Андрон Тимофеевич пригласил племянника сесть и, рассматривая снимки, спросил:
— Уснул, что ли?
Петя пожал плечами.
— Допоздна сидел в интернете. Лёг далеко за полночь.
Дядя покачал головой.
— Ночь дана для сна, — закончив рассматривать снимки, он кивнул одобрительно годовой. — Ну, что, племяш, поздравляю. Лангет снимай смело, можешь здесь, но придётся какое-то время следовать нескольким правилам: походи с трость неделю-другую, организм сам даст знать, когда она лишняя, например, встанешь со стула и пойдёшь без неё; далее, месяц никаких занятий спортом, вся жизнь впереди, и не вертись, как балерина на пострадавшей ноге. Всё! забудь про нас окончательно.
— Хорошо, — сказал Петя. — Про спорт ясно. Почему не вертеться, раз ходить можно7
Андрон Тимофеевич посмотрел внимательно на племянника.
— Перед тобой вышла женщина. Видел?
Петя кивнул головой.
— В гипсе. Заплаканная.
— Как тут не заплакать! Неделю назад сняли гипс. Предупредили, что да как. Они всем семейством на радостях на дачу отмечать выздоровление. Шашлыки-машлыки, водка-пиво. Разгорячились. Давай играть в волейбол. Наша героиня не сдержалась, потянуло на подвиги. В итоге, попала ногой в ямку и перелом. Так что, Петя, я всё сказал.
— Мне не до волейбола, — ответил Петя. — В этом году на время летней практики едем в экспедицию на два месяца. Противопоказаний нет?
Видно, чтобы занять руки, Андрон Тимофеевич снова взял в руки снимки. Минуту помедлив, ответил, только озвученные показания. А на практику езжай смело. Свежий воздух, костёр, тайга, комары — мечтательно произнёс дядя. Петя уловил краем глаза, как в их сторону с вниманием посмотрели доктора. Не обращая на посторонних внимания, как-то странно дядя посмотрел на племянника.
— Уедешь холостой, вернёшься — с женой.
— Да уж скажете! — усмехнулся Петя. — У меня есть невеста.
— Невеста не жена. Сегодня есть, завтра — нет.
От соседнего стола раздался голос напарницы Андрона Тимофеевича.
— Не скажи, Андрон, не скажи. Жену иногда потерять легче, чем найти ей замену. А невеста, молодой человек, — она переключилась на Петра, — как мотылёк, порхает с одного цветка на другой. — И рассмеялась, тряхнула головой, густые крашеные под «Рыжую Соню» волосы рассыпались по плечам.
— Езжай в свою экспедицию и ни о чём не думай. — Напутствовал племянника дядя.
Обрадованный словами дяди, Петя чуть ли не пулей вылетел из кабинета, забыв взять с собой не нужный уже лангет.
Улучив момент, когда на дороге установилось относительное спокойствие, быстро пересёк узкий асфальтовый ручеёк и направился к автобусной остановке, напротив рынка Манньыаттах. Слова о невесте, которую можно потерять, смутили ненадолго молодое сердце и затерялись на задворках сознания.
Автобус пятого маршрута, следующий берегом Городского озера, останавливался возле студгородка, подъехал сразу же, едва Петя ступил под навес остановки в тень. «Надо же, — весело подумал Петя, — будто меня караулил за поворотом!»
Салон оказался набитым до отказа и, это не смотря на то, что час пик миновал. Осторожно двигаясь и опираясь на трость, Пётр прошёл в конец салона. В ногах чувствовалась усталость и, очень хотелось сесть, дать отдохнуть выздоравливающей ноге, но пассажиры оказались то ли слепы, то ли бесчувственны, каждый старательно отводил лицо в сторону, встречаясь глазами с Петром, или углублялся в изучение характеристик смартфона, вставив в уши телефоны. Сдерживая нарастающую тупую боль в ноге, Петя подумал, да, ладно, бог с вами, сидите, уткнувшись в свои игрушки, что я вас, насильно прошу уступить место. Лёгкая судорога покалывала мышцы, Петя поменял руки, теперь правой держался за поручень, а левой — опирался на трость. «Ничего, — успокаивал он себя, — дистрофию мышц пострадавшей ноги только физическими упражнениями можно побороть в кратчайшие сроки». И переносил попеременно вес тела так, чтобы основная нагрузка легла на правую ногу, но не в ущерб левой; и то напрягал, то расслаблял мускулы ноги, чувствуя после таких незатейливых упражнений некоторое облегчение.
Предстоящее летнее приключение, по-другому это и не назвать, захватило его полностью. Он радовался исцелению и возможности быть на улице и дышать свежим воздухом. Конечно, активная фаза лечения прошла в четырёх стенах квартиры, и крепкие северные морозы слали ему приветы через стёкла окон, но когда природа сжалилась и смягчила градус холода и весна готова была хоть вчера придти в города и веси к людям, уставшим от стуж и густых туманов, Петя решил восстановить посещение занятий в университете. Вопреки советам дяди и семьи, что нужно пока поберечься.
Всё тягостное время временной малоподвижности то сидя в кресле с книжкой в руках, то валяясь на кровати, он с сожалением смотрел на лук, сиротливо висящий на стене, и жалел о пропущенных тренировках. Апрельская поездка в Иркутск на соревнования по спортивной стрельбе из лука пролетела мимо быстрой стрелой, выпущенной из лука чужой рукой. Горько вздыхая, закрывал Петя глаза и мечтал о том дне, когда снимет ненавистный гипс и сможет спокойно передвигаться и по дому, и по городу. Не прибегая к помощи костылей.
И уж совсем старался не думать о том ноябрьском субботнем вечере, когда поездка на автобусе домой от подруги Анжелы, закончилась переломом левой ноги и больничной койкой в отделении травматологии в республиканской больнице.
«Скорая» увезла его почти от самого дома, забрав с остановки напротив.
Отдав деньги за проезд, Петя шагнул на ступеньку и словно провалился в никуда. Чёрная, непроглядная темень окутала его, и он на мгновение потерял сознание.
Пришёл в себя от ледяного холода, пронизывающего спину; Петя лежал на покрытой утрамбованным снегом площадке перед киоском-остановкой. Маршрутка исчезала в сумраке вечера, моргая поворотными сигналами. Боль в ноге мешала сосредоточиться. Он был один. Хотел крикнуть, и не получилось, словно ком застрял в горле. Помощь пришла, откуда можно было и не ждать — два мужичка бичеватой наружности с устойчивым амбре застарелого водочного перегара за небольшое скромное вознаграждение изъявили желание оказать посильную помощь, но сослались на отсутствие средств связи.