— Приветствую, Саша, — раздался знакомый голос друга, — хоть убей, хочешь мне рассказать о пропаже человека в районе столичного рынка.
Александр Петрович раздумывал, что ответить, но друг продолжил:
— Уверен, на языке вертится вопрос, откуда информация. Ответил бы как в детстве, от верблюда, да мы давно не дети, не плетём из бисера поделки. Ты вот на даче упрекнул, дескать, мы разучились работать.
Александр Петрович ждал, когда друг выговорится.
— Ладно, не обижаюсь, хочешь — молчи, — сказал Сильвестр Борисович. И задал вопрос: — Пропажа мужчины, это первое звено тех предстоящих событий, о которых говорили в пятницу?
— Да, — наконец отозвался Александр Петрович. — Первое; но, пока что, бездоказательное. И где взять доказательства, ума не приложу.
— Саша, специфика нашей профессии, отыскивать неопровержимость доказательства недоказуемого.
— Согласен, Силя, придётся расплести сотню верёвочек ложных предположений, чтобы найти нужную нить.
Сильвестр Борисович посоветовал:
— Расплетай, Саша, расплетай и ищи. Ищущий обрящет!
К месту тренировки бойцы отряда Безжалостного Тигра добирались группами и поодиночке. Под видом вышедших прогуляться на природе, принять вечерний моцион. Едва они углублялись в лес на приличное расстояние, резко переходили на бег и бежали около получаса сквозь тайгу, перепрыгивая через поваленные деревья, уклоняясь от острых колючек и иголок, огибая непредвиденные препятствия — маленькие озёрца или сплошняком заросшие участки леса.
Большая круглая поляна посреди тайги, ровная, без единой поросли кустарника и деревца, служила отличной площадкой для тренировок и оттачивания боевого мастерства.
Безжалостные Тигры соблюдали осторожность и конспирацию (исключительно все бойцы въехали в Россию на законном основании, стали по приезде на учёт в миграционной службе, прошли требуемый медосмотр).
Одновременно более ста человек в один день не собирались на поляне.
Под руководством старших товарищей и опытных инструктором совершенствовали полученные знания восточных единоборств. Единственным отличием от других мест массового скопления людей, на тренировках Тигров царила тишина. Не раздавались знакомые по гонконговским фильмам выкрики «Киай!», «Ху!» и «Ха!». Тигры занимались в полном молчании, тесно стиснув зубы и крепко сжав губы.
Выполнялись упражнения жёстко. Во время спарринга нещадно колотили бойцы друг друга палками, нунчаками, шестами. Случайно травмированный отстранялся от тренировок до полного выздоровления. Редкие случаи летального исхода не беспокоили остальных воинов, ведь они Безжалостные Тигры, без имён, без прошлого, настоящего и будущего. Вступая в сообщество, новый адепт отрекался от прошлой жизни, стирал из памяти всю информацию из предыдущей жизни о родных и близких; с дня посвящения он становился Тигром и служил единственной цели — любым путём разыскать похищенную реликвию и на этом пути считал для себя достойным смерти. Умереть безымянной личностью, быть похороненным тайком от всех, никто не будет знать, где находится его захоронение.
Слепое служение определённой цели закаляло и делало дерзновенными молодые сердца; они очень быстро теряли в своей душе всякое сочувствие и сострадание к ближнему, с безразличием наблюдали чужую смерть, становились безжалостными исполнителями приказов старших. Что ждало воинов Безжалостного Тигра впереди? Полное забвение.
Для воспитания презрения к смерти и подавить самый её страх, воины ежедневно проходили особого рода закалку, жёсткий вид тренировки: один из воинов брал в руки широкую доску и держал её на некотором расстоянии от груди, в то время как его товарищи бросали в доску ножи и метательные дротики. По мере обучения упражнение усложнялось — доска становилась уже, до тех пор, пока воин не держал перед собой узкую рейку, а другие бойцы продолжали метать в неё ножи. Эта часть тренировки была самой тяжёлой; особое умение и сноровка требовались от метателя, рука его должна быть твёрдой, глаз — метким; полное владение собой. Не редко на последнем этапе воин, державший рейку, получал ранения (полное отсутствие защиты на теле, залог успешного воспитания презрения к смерти), иногда не совместимые с жизнью. Его относили в безлюдное место и оставляли на растерзание хищникам.
С этого момента все воспоминания о нём старательно стирались.
Тренировки сегодняшнего дня ничем не отличались от предыдущих. Хлёстко звучали удары, раздавался сухой стук тренировочных мечей и шестов. За происходящим наблюдал старший инструктор, среднего роста китаец, жилистый, высушенное лицо напоминало голову ястреба, высокий лоб, переходящий в редкие залысины, широкие брови, типичный для азиатов разрез глаз и только нос, тонкий, длинный, горбатый нос, хищно нависающий над узкими ниточками губ, делал его отдалённо похожим на горца. Тёмно-карие глаза охватывали всю поляну, он видел сразу всех тренирующихся Тигров; кого-то подбадривал резким гортанным окриком; уставших подгонял свистом; нерадивых, такие тоже встречались среди бойцов, щедро одаривал ударами булавы с мощными шипами на утолщении. Бил ею по чём придётся: по спине, шее, голове, если внезапно провинившийся пытался уклоняться от ударов или защищаться, что было категорически запрещено, старший инструктор, не теряя самообладания, забивал, беднягу, до бесчувствия и, окончив экзекуцию, забывал о нём тотчас.
Сегодня бойцы старались, проявляя верх упорства и настойчивости. Тому способствовала погода. Неделя невозможного пекла сменилась прохладой. С утра небо заволокло тёмно-свинцовыми, густыми и плотными облаками с ультрамариновой бахромой каймы. Пару раз до обеда прошёл непродолжительный мелкий дождь; лёгкий ветер взволновал природу и, зашелестела, запела она на все лады.
Свежесть и прохлада не давали раньше времени проявиться усталости и разбившие попарно Тигры тренировались слаженно и чётко, будто заведённые куклы.
Старший инструктор крутил в руках булаву, сожалея искренне, что сегодня ей придётся поскучать. Приглядываясь к тренирующимся, обвёл внимательным взглядом поляну и увиденное вызвало прилив радости: булаве нашлась работа!
Жестом, подозвав инструктора, поинтересовался странным поведением молодого бойца и указал булавой направление. Действительно, молодой человек вёл себя странно, он всё время старался пропустить удар, приходившийся на больное место, и при этом совершенно не принимал мер защиты, будто наказывал сам себя за один ему известный проступок. Инструктор рассмотрел фигуру бойца и, приблизившись к уху, горячо в него зашептал, облизывая губы.
По мере рассказа, лицо старшего инструктора меняло выражение: алчно раскрылись глаза, морщины покрыли лоб, смешно шевелились уши (инструктор знал, это плохой знак и держался осторожно), выслушав, старший инструктор вытянул трубочкой губы и издал монотонный свист, так безутешно воет в горных расселинах зимний ветер.
— Приведи его ко мне, — едва шевеля губами, сказал старший инструктор.
Низко поклонившись, инструктор бегом бросился выполнять приказание.
Странно ведущий боец — продавец на рынке, проговорившийся про Хабаровск и выдавший мелкие детали, быстро подбежал к старшему инструктору и остановился в шаге от него, опустив голову.
— Это похвально — знание; владение языком страны пребывания облегчает выполнение задания, — медленно начал старший инструктор, — скажу больше, очень хорошо, что ты умеешь быстро вживаться в роль, легко устанавливаешь контакты с местным населением. Хотел бы сказать, что горжусь твоими качествами, но воздержусь. Знаешь почему?
Тигр стоял, не двигаясь и не поднимая взгляда.
— Подними лицо, — приказал старший инструктор, — мне важно, беседуя, видеть эффект, производимый моими словами. Смелее. Вот. Прекрасно! — старший инструктор потянулся, затрещали суставы. Он улыбнулся. — Ты мне так и не ответил, почему я не могу тобой гордиться.