— Смеюсь, — сдерживаясь, сказала Айна, — посуди сама, мам, в кого можно в нашем селе влюбиться?!
— У нас, не спорю, не в кого, — рассудительно произнесла мама и добавила, — ладно, умывайся и бегом завтракать. Готовы твои любимые оладушки.
Переступив порог родного жилища, Витя наконец-таки вспомнил, кто помимо Феди соблазнял его несметными богатствами и прожужжал все уши сладкими словами, даже пообещав посодействовать в покупке острова.
«Эдик! — стукнул себя по лбу Витя, — хрен косоглазый! А ещё родственничек!..» Не столько, в самом деле, негодуя, сколько раззадоривая и накаляя себя, Витя суетливо метался по огромной пятикомнатной квартире.
Останавливаясь возле холодильника, когда по инерции заносило на кухню, задумывался, не дёрнуть ли стопарь для активации мышления. Поразмыслив, отказывался. Мыслительная и мышечная активность и без стопарика водочки зашкаливала.
«Спелись, твари, за моей спиной! — с возрастающей злобой, досадливо думал Витя, — и когда успели? Втянут в свои дела пошлые, доказывай потом…»
Мобильный телефон с невероятной скоростью вертелся в руках, мелькая между пальцами. Витю раздирала дилемма — звонить или нет. Если да, — кому? Федя — проверенный на крови друг; Эдик — родственник. «Блин, блин, блин! — мысленно ругался Витя и ощутимо бил кулаком с зажатым в нём телефоном по ладони, — ну почему?! Почему?!» Федя или Эдик. Вдруг в голове завертелась песенка «Оля плюс Володя мелок выводит». Тут не мелком, при случае, чем-то более ощутимым выведет. И всё же? «А вдруг играют независимо друг от друга? — трепетно задрожала мысль-соломинка, как средство спасения и он за неё судорожно ухватился, — позвоню, раскрою карты. Получится, авторитет Витя Рябой — двойной игрок, выгода только одинарная». Ссориться с Федей — потерять единственного друга; конфликтовать с Эдиком, не избежать распрей с женой, дальние родственницы очень тесно привязались друг к другу (угораздило же жениться на сестрах!). Не хочется ни того, ни другого. Найти золотую середину тяжело. Проще бином Ньютона решить.
Незаметно за рассуждения сварил кофе. Выпил. Не помогло. Не почувствовал вкуса. Хлебал автоматически. Повторил. Плеснул в кружку щедро коньяку. На душе не полегчало. Но появились проблески света на затемнённом горизонте.
Волнение и нервозность накатывали волнами, набегали, будоражили нервную систему, расшатанную тяжёлой молодостью, и уходили, не облегчая. Рука тянулась к дверце холодильника; душа ждала успокоения. Не нарушая шаткого внутреннего равновесия, символично сравнивая себя с Гамлетом и его, вошедшим в разговорную речь, to be or not to be, решил окончательно забыть о водке до полного прояснения ситуации.
Ведь и Федя, и Эдик, рассуждал он, куря на балконе, просили о помощи. Да, сам я не буду бегать со «стволом» (а как иногда хочется!) и шмалять (ажно душа из груди рвётся) налево-направо; ребят подключу. Где гарантии, что они, узнав об истинной цели, всю правду не выдашь, не выйдут из-под контроля. Призрачная идея владения не приобретённым золотом снесёт «крышу» не у одних «разумно и взвешенно рассуждающих» паханов от власти и политиков, самого будоражит, того гляди и взорвусь. Подверженными действию инфекции золота в большей степени оказываются клевреты, часто выходящие с нотами протеста против горячо любимого хозяина не с воздушными шариками в руках и транспарантами.
Тяжёлые сомнения сродни трудным размышлениям. Ставят в тупик перед открытой дверью, ведущей в пустоту. И гениальность руководителя (Витя считал себя гением) заключается в достойном выходе из сложившегося положения.
Посмотрев с сожалением на погасшую папиросу, Витя Рябой вынул из сейфа тоненький потёртый блокнотик в кожаной обложке. Раскрыл. На первой странице было записано несколько телефонных номеров без обозначения принадлежности. Хозяин один знал, кому они принадлежат. Набрал первый номер.
— Алло! — сказал дрогнувшим голосом, — это Виктор Викторович, нужно встретиться, есть интереснейшая информация. — В ответ услышал дату и время и отключился.
Затем набрал второй, при этом сильно потея, дрожащими пальцами. С облегчением услышал частые гудки и прочитал на дисплее «Абонент занят». Сделал глубокий вдох, усмирил колотящееся сердце, выдохнул и повторно набрал номер.
— Это я, — сказал он в трубку, почему-то прикрыв её рукой, — обладаю интересной информацией. Необходимо встретиться. — Ответ последовал немедленно и Витя скороговоркой произнёс: — Конечно, в любой день и удобное для вас время…
Завтракала Айна вяло; рассеянно мешала сахар ложечкой в чашке; взяв пальцами оладью, замерла, задумчиво устремив мысли в другие измерения.
— Мам, а где папа? — вышла из задумчивости Айна.
— Проснулась-таки, — всплеснула Людмила Карловна руками, — и об отце вспомнила. Поехал проверять капканы. Хочет любимой дочке подарок сделать.
— Подарок это хорошо, — снова впав в прострацию, произнесла Айна и поблагодарила за завтрак: — Спасибо, мамуля, что-то нет аппетита.
Проследив за нею взглядом, Людмила Карловна подумала, всё-таки влюбилась дочка и в подтверждение её дум услышала песню из комнаты Айны:
Четыре часа увлекательного пути пролетели незаметно. Утомлённые мелькающими зелеными берегами, спокойными видами реки и быстрым движением «Ракеты», большинство студентов задремали.
Петя и Алексей Оттович сидели отдельно и увлечённо о чём-то вполголоса говорили.
— Солнечная погода, ветер, врывающийся в окна, все эти маленькие факторы служат большому делу, — отвлёкся Алексей Оттович от беседы, — создают прекрасное настроение. Ну, разве не прелесть эти речные виды!..
Плывущие навстречу паромы и грузовые суда протяжными гудками сирен приветствовали экипаж и пассажиров «Ракеты», пронзительный, резкий сигнал летел в ответ.
В эти минуты ребята сонно оглядывались, окидывали друг друга вопрошающими взглядами, увидев причину беспокойства, махали руками, высунувшись по пояс в окна.
Частные катера и яхты обгоняли судно, исчезая в мерцающем мареве над протянувшейся извилисто рекой.
— Везёт же кому-то! — раздался завистливый голос Нади, — на яхтах рассекают.
Петя сел рядом с ней. Обнял за плечи.
— Не переживай, у тебя всё впереди. Сейчас пусто, месяц спустя густо. И не ты будешь взглядами кого-то провожать, тебя замучают толпы поклонников.
Надя положила голову Пете на плечо и тихо, сладким голоском произнесла:
— Ох, Петенька, твои слова да богу в уши! — погладила по руке и вскрикнула, уставившись на него в упор, — Петь, слух, прошёл, ты своей банкирше отворот дал.
За Петра ответили:
— Зря надеешься, он уже нашёл ей замену.
Кажется, Настя полюбопытствовала:
— И когда успел?
Эля сыронизировала, добавив соли в слова:
— Наш пострел всюду поспел!
Петя удивился информированности однокурсников, но благоразумно промолчал. О разрыве с Анжелой знали он и родители. Даже гипотетически не мог предположить, кто и откуда об этом узнал. Тем более, какая замена, минутное знакомство в автобусе, когда внимание к себе привлекла симпатичная девушка в синем. «Мистика, просто», — подумал он и тотчас мысли отвлеклись шумом и суетой за бортом. «Смотрите, водные байкеры! — захлопала в ладоши Настя, — клёво то, как!» «Ой, девочки, красота какая!» — вторили Эля и Надя.
Десять юношей на водных мотоциклах в спасательных жилетах на голое тело рассекали водную гладь. Флаги России на тонких металлических мачтах трепетали на ветру. Поднимая струи за кормой, они быстро догнали «Ракету» и, разбившись на две группы, заняли места по обе стороны судна.
Из мегафона на судне послышались щелчки, и раздался следом голос капитана. Он напомнил о правилах безопасного поведения на реке. Предупредил, приближение на опасное расстояние к движущемуся судну типа «Ракета» может вызвать определённые последствия.
Байкеры разъехались веером в разные стороны, сделав несколько кругов невдалеке от судна, вырвались вперёд, вернулись и сопроводили до карьера. Отсалютовали, и исчезли за кормой.