На звонок Александр Борисович долго не отвечал. Поэтому, когда Фетисов дождался ответа, спросил:
— В курсе, что сейчас происходит в городе?
— Да.
— Надеюсь, не это входило в наш план?
— Нет.
— Тогда, объясни, пожалуйста…
— Подожди, ко мне с рапортом дежурный.
В кабинет постучались. Сильвестр Борисович ответил «входите».
Вошёл секретарь. Положил на стол папку.
— Из отдела компьютерной разведки.
Фетисов открыл папку, прочёл первые строчки. Посмотрел на офицера.
— Читал, Гена?
— Так точно, Сильвестр Борисович.
— Что думаешь?
— Что ничего хорошего это не сулит.
— Соедини меня с управлением во Владивостоке.
Без стука в дверь, без положенной фразы «разрешите, товарищ полковник» в кабинет стремительно вбежал дежурный офицер, положил на стол лист бумаги и застыл в ожидании реакции.
Александр Петрович разговаривал по телефону.
— Подожди, ко мне с рапортом дежурный, — сказал он, окинул быстрым взглядом напечатанное сообщение и положил трубку на аппарат.
Офицер ждал дальнейших распоряжений.
Александр Петрович внимательно посмотрел на офицера, будто впервые увидел его.
— Получается, Герман, бунт на корабле?
— Обстановка накалена, товарищ полковник, судя по звонкам в дежурную часть. И из отделений поступают тревожные сообщения.
— В сообщении написано, заминированы следующие торговые центры: «Айсберг», «Аквариум», «Строительный» и прочие. Вышлите на места мобильные группы минёров.
— Слушаюсь, товарищ полковник.
Внимательно прислушавшись, Александр Борисович произнёс, не из его ли, Германа, телефона слышна песня. Герман смутился, посмотрел на телефон и удивился.
— Номер не определён. Что делать?
— Что ты в таких случаях делаешь?
— Не отвечаю, товарищ полковник. — Сказал Герман.
— Сейчас придётся ответить, Герман, — произнёс Борисенко. — Отвечай!
— Да! — и посмотрел на телефон, потом на Борисенко. — А кто говорит? — спросил и снова посмотрел на хозяина кабинета. Протянул трубку: — Вас, товарищ полковник, — растерянно проговорил Герман.
Александр Петрович взял телефон.
— Борисенко слушает! — лицо его изменилось. Рот сжался, брови сошлись на переносице. — Повторите ещё раз, — попросил он говорившего и включил громкоговоритель.
Из телефона послышался голос говорившего.
— При попытке разминирования, механизм взрывания будет включён на всех устройствах одновременно.
Сводный отряд следователей МВД и республиканской прокуратуры прибыл из столицы через два часа.
Старший группы полковник Костюк осмотрел тотчас место и распорядился очистить поляну от травы. «Справитесь своими силами, Филипп Семёнович? — спросил он участкового, — или нужна организационная помощь?» Участковый ответил, что сил достаточно и отбыл в посёлок за косарями. «Электрическими косами эту поляну выкосим под ноль мигом!»
Пять косарей, низкие коренастые мужчины, начали работу после обеда.
Шли они ровной шеренгой, работали слаженно, по-современному, мотокосами. Гудели моторы, визжали струны, алчно смотря на зелёное море раскинувшейся привольно растительности. Летние запахи наполнил опьяняющий аромат скошенной травы. Да прыгали из-под кос кузнечики, обиженно треща на людей, помешавших их отдыху. Лето у нас короткое, думали кузнечики, а зимой особо не повеселишься.
Сгребали волны травы по старинке, вилами, вызвавшиеся помочь женщины из посёлка. Внесли лепту и студенты. Не говоря лишних слов, они руками сносили пуки травы на края поляны, где её и копновали.
К своей работе следователи приступили, когда косари освободили от растительности непосредственно место размыва грунта.
Петя встретил Айну на полпути в посёлок.
Девушка бросилась к нему навстречу.
— Они тебя не сильно побили? — закричала она, гладя нежно руками лицо юноши. — Я как увидела Айсена, его кривенькую улыбочку, сразу обо всём догадалась. И он, стервец, похвастался…
Петя притянул к себе Айну и прошептал в ухо, успокаивая её:
— Да всё в порядке, милая. У меня теперь есть ангел-хранитель. Это ты. И ты меня бережёшь.
— Правда? — девушка вытерла ладонями мокрое лицо и улыбнулась сквозь слёзы.
Едва касаясь губами уголков глаз, Петя собрал солёную влагу.
— Хочешь, принесу клятву?
Людмила Карловна обрадовалась визиту Пети и сообщила дочери, что приходил из студенческого городка мужчина и предлагал продать ему скульптуру тигра. «Я-то, дура, обрадовалась, хотела сказать, денег не надо, берите так, — сконфуженно проговорила мать Айны, будто чувствуя за собой вину, — да потом вовремя остановилась, мол, с какой это стати отдавать, пусть и за деньги или бесплатно, да и отец может отнестись к этому отрицательно. Как ни крути. Это семейная реликвия. Так я тому мужчине и сказала. Но он попросил подумать и посоветоваться с мужем. Добавил, что обязательно навестит, но ожидает от следующего визита положительного решения с нашей стороны. Вот».
— Мам, — сказала Айна, — а где стоит скульптура?
— Где ж ещё ей стоять, на своём месте, в сенях. — Ответила мама. — Как вынесли в последний раз, никто не переставлял. Накрыла платком, чтобы не пылилась.
Айна занесла скульптуру в спальню и поставила на стол. Они рассмотрели её со всех сторон.
— Как думаешь, — обратилась она к Пете, — что в ней могло привлечь постороннего человека. Это первое. Второе, откуда он узнал о ней. Третье, зачем ему она нужна, кроме болтовни о коллекции.
— Узнал от меня, — признался Петя. — Пока лежал почти в бессознательном состоянии, он периодически интересовался, где я видел эту скульптуру; но перед этим я спросил, может ли представлять какой-нибудь культурологический интерес и ценность скульптуры в виде прыгающего тигра. Тут он весь собрался, и всякий раз, когда я приходил в себя… Ну, что зря повторяться. А коллекцию он и в самом деле мог собирать. С тигром в Китае и в Азии в целом связано много легенд, многие считают себя, чуть ли не прямыми потомками этих прекрасных животных.
Айна резко махнула рукой.
— Петя! — скомандовала она, — давай ближе к делу! Раз он спрашивал у тебя, где находиться эта скульптура, проявлял интерес, значит, он что-то знает о ней. И если предлагал деньги, любые, заметь, действительно, какая-то загадка кроется в этом куске металла, художественно обработанного.
Айна обошла вокруг стола несколько раз, внимательно присматриваясь к фигурке. Водила пальцем по голове животного, гладила ладонью, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.
— Никакой реакции! — с досадой проговорила девушка, — вот, хоть чтобы что-то шевельнулось. Полный сон интуиции. По мне как использовали его, как гнёт для засола капусты, так на большее он не пригоден.
— Здесь, наверняка, кроется какая-то загадка, — Петя отстранил Айну, непроизвольно взяв девушку легонько за талию. — Ты говорила, что в вашей семье она почти сто лет. Если её не использовали как предмет поклонения…
Айна вспылила, порозовев лицом.
— Не забывай, Петя, мои предки были христианами, но не язычниками!
Юноша обернулся и с любовью посмотрел на девушку, разгневанной она смотрелась намного прекраснее и привлекательнее, и улыбнулся.
— А я о чём веду речь!.. — не сводя с Айна глаз, сказал он, — что могли, не видя в ней никакой ценности, применить по другому назначению. Но те, кто её изготовил, отлил по форме, именной такой, какую мы сейчас видим, соответственно, вкладывал какой-то сакральный смысл в неё.
Айна успокоилась.
— Ну, да.
— Так, вот. Якуты отлить эту скульптуру не могли, так как мастер мог отлить или вырезать из дерева или ещё из чего-то только то, что видел своими глазами.
Айна повторилась.
— Ну, да.
— Так вот, — повторился Петя, — её сюда, на территорию Якутии принесли. И, как мне кажется, далеко не явным путём.
Айна напряглась, пытаясь уловить смысл последних сказанных юношей слов.