Марина прочесть таблички на ячейках. На каждой было чьё-то имя, годы жизни, фотографии. Встречались ячейки без «хозяев».
– Мариш, смотри. Вон там, наверху. Третья сверху видишь? 66-86.
– Ага, вижу. И что?
– Там прах Нестора Махно.
– Э-э-э, а кто это?
– Да бог его знает. Но ты, же слышала выражение батька Махно? Может это он?
– Махно… Что-то хохляцкое – прошептала Марина.
– Угу. Слушай, припоминаю из уроков истории, смутьян он был. То ли революционер, то ли партизан. В общем, за что-то боролся в гражданской войне. Но это не у нас, это на Украине было. Нам историчка вскользь рассказывала, просто как пример хорошего лидера из народа.
– Понятно. А Никита причём?
– Мне откуда знать? Про это мы не проходили – пробормотал Павел – но, то, что Махно хохол и Никита по-хохляцки говорит наверняка не совпадение. Привёл же он нас сюда, хотя тут много захоронений. Есть какая-то связь!
– Да, наверное, ты прав – задумчиво ответила жена и решила спросить что-нибудь у сына, может это прольет свет на загадку – Никита, а… Где Никита? – истерично воскликнула она.
Оба стали вертеться в поисках сына. Павел, нарушая правила кладбищ закричал:
– Никита! Никита!
Сына нигде не было. Какая-то девушка, тоже русская, махнула в сторону:
– Какой-то мальчик только что побежал вон туда. В зелёной курточке.
Павел и Марина бросились в направлении, куда указала девушка. Увидели между камней и людей, мелькает зелёная куртка сына.
– Никита, стой! – кричал Павел. Но сын торопился и не обернулся на его зов.
Они еле догнали его. Всё-таки правильно было надеть на ребёнка яркую одежду – легче искать в толпе. Мальчик не обращал на родителей внимания.
– Никита, стой! – Павел, тяжело дыша, схватил сына за рукав.
– Знайди мене.
– Сын!
– Знайди мене.
– Да, блин, что ты заладил?! Не понимаю я тебя! – возмущался Павел: гонка по кладбищу выбила его из равновесия.
– Кажется, он просит, что бы ты его нашёл – предположила, догнавшая их, Марина.
– Что значит нашёл? Мы что в прятки, блин, играем? – Павел не успокаивался.
– Не знаю, может, я неправильно поняла.
Никита, не слушая далее родителей, юркнул между двух захоронений и, только зеленая курточка замелькала среди камней.
– Никита, стой!
Тот даже не обернулся. Ивановы поспешили за сыном. Вскоре мальчик остановился. После помпезности Пер-Лашез это место казалось заброшенным. В двух метрах от них виднелось несколько захоронений, явно не принадлежащих к числу популярных. Калитки давно не открывались, траву никто не утаптывает, и она растёт прямо.
Никита остановился, завертел головой в разные стороны, как будто размышляя к какой из могил подойти. Вновь заговорил на украинском. Марина и Павел молча, ждали, что будет дальше. Мальчик шагнул в сторону одного надгробия, подёргал калитку – та со скрипом поддалась, и уверенно зашёл в мир чего-то последнего пристанища.
Марина, нервно кусая губы, вчитывалась в надпись на камне. Слов не разобрала, но год смерти 1868. Стало чуть легче – хоть не свежая могила, хотя это было видно и невооружённым глазом. Что будет дальше?
Мальчик зашёл за надгробие, Павел – за ним. Никитка нагнулся и стал шарить в траве, которая была ему по пояс. Через 5 минут он торжествующе вытащил небольшую, пыльную баночку.
– Я знайшов! – радостно объявил он.
– Что, сына? – устало спросила Марина
– Я знайшов! – повторил мальчик.
– Что это? Дай посмотрю – она протянула руку, но сын отдёрнул свою ладонь и спрятал за спиной находку.
– Я знайшов! – в третий раз повторил он.
Марина и Павел переглянулись, не зная, что делать дальше. Что отыскал сын на кладбище?
Вдруг неожиданно Никита заплакал. Горько. Навзрыд. Родители боролись к нему:
– Сынок, что случилось? Сына?!
– Додому. Я хочу додому. – всхлипывал мальчик – Додому…
Родители переглянулись.
– Ну, пойдём – уверенно сказал Павел и взял сына за руку.
Всю обратную дорогу Никита плакал. То громко, навзрыд, вплетая в слёзы украинские слова. То, затихая, подвывал как щенок. Наконец он умолк и задремал. Павел поднял его и вынес из метро. Марина осторожно взяла из рук ребёнка находку.
– Паш, мне кажется, это урна с прахом – прошептала она мужу, когда тот уложил сына на кровать.
– Дай посмотрю – Павел тяжело дышал – Блин, тяжелый Никита, руки трясутся.
Он с удивлением разглядывал маленькую глиняную баночку с хитрой крышкой. Бока покрылись слоем грязи, но грязь эта была равномерная, покрывала стенки ровным слоем, как чехол. Те места, на которые изредка попадало солнце, имели светлый оттенок. Местами виднелись царапины, но тоже старые.