– Я хочу, чтобы ты перестала делать то, что ты делаешь, – сказала она так тихо, что я едва услышала ее. – Хочу, чтобы у нас все было, как раньше.
Я вздохнула. Я никогда не завидовала Мэри-Кей и не соперничала с ней. Я всегда хотела о ней заботиться. Интересно, изменится ли все сейчас. Не имею ни малейшего представления. Знаю только, что по-прежнему ужасно не хочу, чтобы ее обижали.
– Сделанного уже не переделаешь, – спокойно сказала я. – И потом, мне нужно знать правду. Слишком многое слишком долго хранилось в тайне.
Мэри-Кей вскинула руки и несколько мгновений трясла ими в воздухе, словно пытаясь найти нужные слова. Но говорить было нечего, и мы просто схватили свои рюкзаки и пошли к машине.
Возле школы нас встретил Кэл. Он подошел к моей Das Boot, когда я открыла дверцу Мэри-Кей посмотрела на него так, будто хотела вычислить его причастность ко всему случившемуся. Он ответил ей спокойным, доброжелательным взглядом.
– Меня зовут Кэл, – сказал он, протягивая руку. – Кэл Блэр. Кажется, мы не знакомились по-настоящему.
– Я знаю, кто ты такой. – Мэри-Кей смотрела на него, не подавая руки. – Ты занимаешься магией вместе с Морган?
– Мэри-Кей! – начала я, но Кэл поднял руку.
– Все в порядке, – сказал он. – Да, я занимаюсь магией вместе с Морган. Но мы не делаем ничего плохого.
– Смотря для кого. – Мэри-Кей показалась мне старше своих четырнадцати лет.
Она выбралась из машины, скользнув мимо Кэла. Ее тут же окружили друзья, но она выглядела невеселой и ушедшей в себя. Интересно, что она им расскажет. Потом подошел ее приятель Бэккер Блэкберн, и они ушли вдвоем.
– Как ты? – спросил Кэл и поцеловал меня в лоб. – Я думал о тебе. Звонил тебе вчера вечером, но твоя мама сказала, что ты спишь.
Я видела, что на нас смотрят – Алессандра Спотфорд, Нелл Нортон, Джастин Бартлетт. Еще бы им не удивляться, видя Кэла Блэра, этого бога в человеческом образе, рядом с Морган Роулендс, самой верной кандидатурой на роль Девушки, Которой Никто Никогда Не Назначит Свидания.
– Да, думаю, я просто отключилась. Спасибо, что позвонил. Я тебе потом все расскажу.
Он сжал мне плечо, и мы пошли туда, где обычно тусовался наш ковен – мы теперь были именно ковен, а не просто группа друзей, – на бетонные скамейки с восточной стороны школы.
Знакомое здание из красного кирпича показалось мне успокаивающе незыблемым и неизменным, и это была, пожалуй, единственная вещь в моей жизни, которая осталась тем, чем и была до сегодняшнего дня.
Семь пар глаз смотрели на нас, пока мы подходили по крошащейся под ногами кирпичной дорожке. Я поискала взглядом Бри. Она старательно рассматривала свои коричневые замшевые сапоги. Она казалась красивой и далекой, холодной и отчужденной. Две недели назад она была моей лучшей на свете подругой, человеком, которого я любила больше всех после моих родных, человеком, который знал меня лучше, чем кто-либо другой.
Какая-то часть меня все еще любила ее, все еще хотела доверять ей, каким бы невозможным это ни казалось. Я думала о том, чтобы поговорить о своих проблемах с одной из других своих подруг, например, с Тамарой Притчетт или Дженис Юто, но понимала, что не могу.
– Привет, Морган, привет, Кэл, – сказала Дженна Руис, лицо которой было таким же открытым и дружелюбным, как всегда.
Она улыбнулась мне искренней улыбкой, и я улыбнулась ей в ответ. Рядом с ней сидел Мэтт Адлер, одной рукой обнимая ее за плечи. Дженна закашлялась, прикрыв рот, и Мэтт озабоченно взглянул на нее. Она покачала головой и улыбнулась ему.
– Привет, Дженна. Привет всем, – сказала я. Рейвин Мельцер смотрела на меня с явной неприязнью. Ее темные глаза, густо обведенные черным, с веками, посыпанными блестками, излучали злую неприязнь. Она хотела, чтобы Кэл принадлежал ей. Как Бри. Как я.
– Самхейн был потрясающий, – сказала Шарон Гудфайн, прижав скрещенные руки к своей полной груди, словно ей стало холодно. – Я чувствую, что я изменилась. Все выходные я чувствовала себя другой. – Ее лицо с тщательно наложенной косметикой выражало скорее задумчивость, а не снобизм.
Не задумываясь, я выпустила свои эмоциональные сенсоры и стала мягко, осторожно прощупывать окружающих меня людей. Это было похоже на то, что я испытывала тогда, когда мы делали круг на кладбище, но на этот раз я управляла эмоциями. На этот раз я делала это специально.
У меня лишь мимолетно мелькнула мысль, что эмоции моих друзей – это, наверное, их частное дело и принадлежат только им.
Дженна была точно такой, какой казалась, – открытой, добродушной. Мэтт тоже, но у него в глубине я ощутила какое-то темное пространство, которое он хранил для себя. Кэл… Кэл бросил на меня быстрый, удивленный взгляд, когда моя сенсорная сеть коснулась его. Сканируя его эмоции, я почувствовала внезапно хлынувшую от него горячую волну желания. Я покраснела и сразу прекратила изучать его. Он посмотрел на меня так, будто говорил: «Сама напросилась…»