- Да, слышал, - ответил я.
- Больно было его слушать, - продолжал отец. - Как ты думаешь он не станет возражать, чтобы я поставил ему маленький горчичник под каждое ухо? Это должно снизить кровяное давление в мозгу. Или может быть, лучше разбудить его и дать ему две снотворные пилюли? Что ты скажешь, Джек?
- Я скажу, - зевнул я, - что лучше всего дать ему поспать, да и сами ложитесь. Его можно будет уврачевать и утром, если понадобится.
С этими словами я поплелся в спальню и скоро уже спал глубоким сном без сновидений.
Глава 12. О трех ипостранцах на берегу.
Я проснулся не то в одиннадцать, не то в двенадцать, и в потоке золотого света, льющегося в окно, мне показалось, что страшные бурные события этой ночи мне привиделись в фантастической сне. Трудно было поверить, что мягкий ветерок, шепчущий в листьях плюща у окна, могла породить та же стихия, которая сотрясала дом до основания всего лишь несколько часов назад. Природа словно раскаивалась, что поддалась страстям, и старалась ублаготворить обиженный мир теплом и солнечным светом. Птичий хор в саду звенел изумлением и восторгом.
Внизу несколько потерпевших кораблекрушенре моряков, которым явно пошел на пользу ночной отдых, обрадовано и благодарно зашумели при виде меня.
Мы позаботились об их отъезде в Вигтаун, откуда они могли уехать в Глазго вечерним поездом, и отец распорядился, чтобы каждому приготовили пакет бутербродов на дорогу. Каритан Мидоуз горячо поблагодарил нас от имени своих работодателей и скомандовал в нашу честь троекратно прокричать ура, что его экипаж и выполнил с готовностью. Капитан и помощник после завтрака отправились со мной бросить последний взгляд на место кораблекрушения.
Огромная грудь залива все еще конвульсивно вздымалась, и волны всхлипывали на скалах, но от ночных потрясений уже не осталось следа. Длинные изумрудные валы с маленькими белыми гребешками пены медленно и величественно накатывали и разбивались в регулярном ритме - дыхание усталого чудовища.
В кабельтове от берега качалась на волнах гротмачта злосчастного барка, то исчезая в морской бездне, то подпрыгивая к небесам, как гигантское копье. Другие, меньшие останки крушения виднелись на волнах, а берег пестрел деревянными обломками и ящиками. Их подбирала и уносила в безопасное место целая группа крестьян.
Я заметил, что над местом крушения парят два ширококрылых буревестника, как будто им видно под водой много странных вещей. Время от времени доносились их хриплые крики, словно они сообщали друг дружке, что увидели.
- Это была старая развалина, - проговорил капитан, печально глядя в море, - но вседа жаль видеть конец своего корабля. Ну что ж, все равно ведь его сломали бы и продали на дрова.
- Как спокойно кругом, - заметил я. - Кто бы мог подумать, что в этих самых водах ночью погибли трое!
- Бедняги, - отозвался капитан с чувством. - Если их выбросит после нашего отъезда, я уверен, мистер Вэст, что вы позаботитесь о похоронах.
Я как раз собирался ответить, как вдруг помощник громко загоготал, ударяя себя по бедрам и захлебываясь от восторга:
- Коли вы собираетесь их хоронить, так не зевайте, а то, неровен час, улизнут. Помните, что я вам говорил ночью? Ну так взгляните-ка на верхушку вон того холма, а потом скажете, прав я или нет.
Поблизости на берегу возвышалась песчаная дюна, и на ее гребне стояла фигура, привлекшая внимание помощника. При виде нее капитан изумленно всплеснул руками.
- Клянусь вселенной, - воскликнул он, - да это же сам Рам Сингх! Ну-ка, догони его!
Волнуясь, он бегом пустился по берегу, а за ним помощник и я сам вместе с двумя-тремя заметившими незнакомца рыбаками. Тот, заметив наше приближение, спустился со своего наблюдательного пункта и медленно направился нам навстречу, уронив голову на грудь, как человек, погруженный в размышления.
Я не мог не заметить контраста между нашей беспорядочной поспешностью и полной достоинства серьезностью этого одинокого жителя Востока, и впечатление только усугубилось, когда он поднял внимательные темные глаза и грациозно поклонился. Я почувствовал себя мальчишкой-школьником в присутствии учителя. Широкий гладкий лоб незнакомца, его ясный внимательный взгляд, твердо очерченый, но чувствительный рот и решительное выражение лица - все вместе создавало самое благородное впечатление. Я не поверил бы, что человеческое лицо может выражать такое незыблемое спокойствие и в то же время такое сознание своей скрытой силы.
Он был одет в коричневую бархатную куртку, темные шаровары и ту же феску, которую я заметил ночью. Низкий ворот рубашки открывал смуглую мускулистую шею. Подходя, я заметил с удивлением, что вся эта одежда не носит ни малейших признаков борьбы с волнами.
- Значит, вам не повредило крушение, - заговорил он приятным музыкальным голосои, переводя взгляд с помощника на капитана. - Надеюсь, ваши бедные матросы хорошо устроены?
- С нами все в порядке, - ответил капитан. - Но вас мы числили погибшими - вас и обоих ваших друзей. Я тут как раз обсуждал с мистером Вэстом устройство ваших похорон.
Индус взглянул на меня с улыбкой.
- Пока мы можем освободить мистера Вэста от этих хлопот. Мои друзья и я выбрались на берег целыми и невредимыми и нашли приют в одной хижине на берегу примерно в миле отсюда. Там пусто, но у нас есть все, чего мы можем пожелать.
- Сегодня днем мы уезжаем в Глазго, - предупредил его капитан. - Буду рад, если вы поедете с нами. Если вы прежде не бывали в Англии, вам может оказаться неудобно путешествовать одним.
- Мы вам очень обязаны за вашу предусмотрительность, - отвечал Рам Сингх, - но не воспользуемся вашим любезным предложением. Если уж Природа привела нас сюда, мы собираемся оглядеться кругом прежде, чем уезжать.
- Как хотите, - пожал плечами капитан. - Не думаю, чтоб вам удалось найти что-нибудь интересное в этой дыре.
- Очень возможно, что нет, - улыбнулся Рам Сингх, словно это его позабавило. - Помните строки Мильтона:
"Наш разум сам в себе живет, в себе он сам
Способен сделать раем ад - иль адом небеса."
Пожалуй, мы можем провести здесь несколько дней не без пользы. Право же, по-моему вы ошибаетесь, считая эту местность нецивилизованной. Разве отец этого молодого джентльмена не мистер Джеймс Хантер Вэст, чье имя знают и ценят все пандиты Индии?
- Мой отец, действительно, известный исследователь санскрита, отозвался я в изумлении.
- Присутствие такого человека, - медленно проговорил индус, превращает пустыню в город. Один великий ум - без сомнения, лучшее свидетельство присутствия цивилизации, чем неисчислимые лиги кирпичей и известки. Работы вашего отца едва ли так глубоки, как у сэра Вильяма Джонса, или так разносторонни, как работы барона фон Хаммерпургстол, но они соединяют в себе многие достоинства тех и других. Однако, можете передать ему от меня, что он ошибается, усматривая аналогию между корнями самоедского и тамильского языков.
- Если вы решили провести немного времени в наших местах, - сказал я, - вы очень обидите моего отца, если не поселитесь у него. Он представляет здесь лэрда, а по нашим шотландским обычаям в привелегию лэрда входит приветствовать в своем доме всех иностранцев, посещающих округу.
Гостеприимство обязало меня сделать это предложение, хотя помощник дергал меня за рукав, явно считая знакомство нежелательным. Его волнение, однако, оказалось напрасным, потому что индус покачал головой:
- Мои друзья и я очень вам обязаны, но у нас есть свои причины оставаться там, где мы есть. Хижина, где мы поместились, заброшена и полуразрушена, но мы, жители Востока, научились обходиться без большинства из тех вещей, которые в Европе считаются необходимыми, так как мы твердо уверовали в ту мудрую аксиому, что человек богат не тем, что имеет, а тем, чем располагает. Добрый рыбак снабжает нас хлебом и овощами, у нас чистая сухая солома для постелей, чего еще может желать человек?