Я прекрасно понимал: тот единственный факт, что в Клумбер-холле по ночам зажигают свет во всех помещениях, сам по себе еще не является достаточной причиной для крайнего возбуждения, охватившего мою сестру; факт этот, должно быть, приобрел особую значимость в ее глазах, явившись связующим звеном в целой цепи событий, каждое из которых произвело на Эстер неизгладимое и тягостное впечатление.
Вот к какому выводу я пришел в то время, а сейчас у меня есть все основания полагать, что я был прав, и у моей сестры имелись куда более веские причины, чем у меня самого, чтобы верить в злой рок, нависший над обитателями Клумбер-холла.
Наш с сестрой интерес к происходящему вначале подогревался лишь любопытством, и ничем больше, но вскоре дело приняло такой оборот, что наши судьбы оказались более тесно связаны с судьбой семьи Хэзерстоунов.
Мордаунт воспользовался моим приглашением и стал наведываться в особняк лэрда, а несколько раз при удобном случае приводил с собой и свою прелестную сестру. Мы вчетвером бродили по вересковым пустошам, а в хорошую погоду отправлялись в плавание на нашем маленьком ялике, бороздя просторы Ирландского моря.
Во время этих вылазок брат и сестра Хэзерстоуны веселились и радовались, как дети. Для них было несказанным удовольствием сбежать хотя бы на несколько часов из этой мрачной крепости и увидеть подле себя дружеские, сочувствующие лица.
Когда четверо молодых людей коротают вместе сладостные часы запретных прогулок, результат легко предсказуем. Знакомство вскоре переросло в дружбу, а дружба внезапно переродилась в любовь.
Сейчас, когда я пишу эти строки, Габриела сидит рядом со мной, и она полностью согласна с тем, что история возникновения нашей взаимной привязанности, столь дорогая нашим сердцам, имеет характер слишком личный, чтобы подробно останавливаться на ней в этих записках. Достаточно будет сказать, что спустя несколько недель после нашей первой встречи Мордаунт Хэзерстоун сумел покорить сердце моей милой сестры, а Габриела дала мне обещание, против которого бессильна даже смерть.
Я лишь вкратце упоминаю о двойных узах, связавших наши семьи, поскольку не имею ни малейшего желания, чтобы мой рассказ превратился в некое подобие романтической любовной истории, а также не хочу потерять нить повествования, предпочитая придерживаться заданной мной в начале темы. Это летопись о генерале Хэзерстоуне и о событиях, непосредственно связанных с его личной историей.
Достаточно будет сказать, что после нашей помолвки визиты юных Хэзерстоунов в Брэнксом стали более частыми, и что порой наши друзья могли проводить с нами целые дни напролет, – когда дела призывали генерала в Уигтаун, или приступ подагры вынуждал его оставаться весь день взаперти в своей комнате.
Что до нашего доброго батюшки, то он встречал нас с неизменным радушием, осыпая множеством шуток и избитых фраз, почерпнутых из восточной поэзии и написанных специально для таких случаев. От него у нас не было тайн, и он уже считал юных Хэзерстоунов своими детьми.
Был период, когда в течение нескольких недель ни Габриела, ни Мордаунт не могли покинуть свое поместье из-за того, что генерал находился в особенно странном и беспокойном настроении. Старик мог часами стоять на карауле у главных ворот, подобно мрачному безмолвному стражу, или метаться взад и вперед по подъездной аллее, как будто подозревал, что могут быть предприняты попытки нарушить его уединение. Проезжая вечерами мимо ворот, я замечал зловещий темный силуэт генерала, маячивший в тени деревьев, а иногда видел мельком его худое смуглое лицо с резкими чертами, с подозрением взиравшее на меня из-за железных стоек ворот.
Сердце мое сжималось от беспокойства за него, когда я замечал его дикие, нервные движения, его пугливые взгляды и подергивающееся лицо. Кто бы мог подумать, что это крадущееся, съежившееся от страха создание некогда было блистательным офицером, сражавшимся в жестоких битвах во имя славы своей страны, – офицером, с которым по части отваги не мог сравниться ни один из бравых солдат, окружавших его?
Несмотря на неусыпную бдительность старого солдата, мы всё же сумели восстановить связь с нашими друзьями. Непосредственно за Клумбер-холлом обнаружилось местечко, где рабочие, соорудившие забор, допустили небрежность, и две доски без труда отодвигались в сторону, образуя широкую щель и предоставляя нам прекрасную возможность для множества тайных встреч. Правда, эти встречи неизбежно оставались краткими, поскольку перемещения генерала по поместью были слишком хаотичны и непредсказуемы, и он в любую минуту мог нагрянуть в эту часть поместья.