Мария Ипатьевна кинулась искать эти злосчастные бумаги, нашла наконец и собралась ехать.
– Александр Васильевич просили, чтобы дочка ехала.
– Это странно, любезнейший! Елизавета Александровна одна без сопровождения никуда не ездит.
– Ну тогда вам обеим надобно ехать.
На том и порешили. Мария Ипатьевна недоумевала этому последнему условию, однако, вот записка, почерк мужа – все достоверно.
Константин видел из окна своего кабинета, как подъехала коляска, которую он направил в дом Лазаревых. Лиза вышла и нерешительно двинулась ко входу. Князь глубоко вздохнул – теперь или никогда!
Взгляду Елизаветы Лазаревой предстал внушительный строгий фасад с рядом белых колонн. В центре – монументальная башня Адмиралтейства с золотым корабликом на шпиле. Здание, заложенное императором Петром Первым как главная судостроительная верфь России, к середине XIX века уже перестало использоваться по прямому назначению. Теперь здесь находились важнейшие учреждения морского флота империи: Морское министерство, Главный морской штаб, Адмиралтейств-совет и другие. Арка в основании башни приглашала во внутренний двор, куда Лиза и направилась. Когда она проходила между двух якорей, совсем близко раздался оглушительный выстрел. От неожиданности девушка вскрикнула, закрыла уши руками.
– Вот и полдень, – пробормотала она.[5]
Через несколько минут Елизавета Александровна Лазарева входила в кабинет адмирала, великого князя Константина Николаевича Романова.
– Сударыня! Как я рад, как я счастлив видеть вас!
– Здравствуйте, ваше высочество, – Лиза удивленно озиралась, – простите, я, кажется, не туда попала. Я ищу своего отца.
– Да-да, я знаю, вы принесли документы. Давайте сюда. Ваш батюшка сейчас подойдет.
Князь подошел и взял ее за руку. Лиза отступила к двери, вернее, попыталась.
– Я, пожалуй, пойду.
– Подождите. Побудьте немного моей гостьей, сделайте милость! Присядьте, – князь потянул ее за собой и почти насильно усадил в кресло. – Позвольте сказать вам о том, что не дает мне покоя. Выслушайте меня.
Лиза продолжала недоуменно молчать. Обвела глазами кабинет, остановилась взглядом на Константине, посмотрела на дверь, через которую вошла.
– Я, кажется, поняла. Это ловушка. Вы все подстроили?
– Вы очень умная девушка, Лиза. Думаю, вы также догадываетесь и о моих чувствах к вам.
Лиза промолчала.
– С тех пор, как мы впервые встретились, я не переставал думать о вас. Я всепокорнейше и полностью склоняюсь к вашим ногам. Я люблю вас, Лиза. Прошу, выслушайте меня до конца. Я понимаю, что мои чувства не взаимны. Я значительно старше вас, и потом, у вас на сердце лежит другой. Но подумайте, дорогая, я на все готов ради вас. Все, что в моей власти – я брошу к вашим ногам. Подумайте, что мое положение и мой титул – служат извинением моей несдержанности в выражении чувств.
Князь перевел дух и продолжил:
– Я люблю вас и готов вознести на такие заоблачные высоты и вас, и вашу семью, что никто не посмеет даже посмотреть в вашу сторону. Вы – моя княгиня! Будь это в моих силах, я просил бы вашей руки. Но увы! Свобода жениться – это единственное, чем я не располагаю. Просите взамен этого все что угодно! Согласитесь только утолить мою жажду!
Все это время Лиза молчала. Она сидела на кончике кресла, прямая как струна. Губки ее были плотно сжаты.
Князь выговорился и теперь ждал ее реакции. В кабинете нависла тишина. Тогда он опустился на колени и взял девушку за руки.
– Лиза, не убивайте меня, – тихо произнес он.
– Ваше высочество, – Лиза высвободилась, встала, отошла к окну. Он подошел сзади, обнял ее за плечи.
– Ваше высочество, – повторила девушка тихо.
– Любовь моя, не отвергай меня! – горячие губы коснулись ее шеи.
– Я не могу дать вам ответ прямо сейчас, – с этими словами Лиза мягко отстранилась. – Я должна подумать.
– Спасибо, что даешь мне надежду.
За дверью кабинета послышались голоса. Шум нарастал. В дверь начали барабанить. Князь отправился разбираться. Дело в том, что дверь была заперта снаружи по его приказу. Однако он мог открыть ее изнутри. Что он и сделал, и в кабинет ворвался коллежский советник Лазарев.
– Ваше высочество, что вы себе позволяете! – кричал он.
– Александр Васильевич, успокойтесь пожалуйста. Не надо так шуметь, – князь прикрыл за ним дверь. – Я понимаю ваше беспокойство, но мы с Елизаветой Александровной просто немного побеседовали. И я в очередной раз бесконечно очарован остротой ее ума и меткостью слова.
– Лиза? – в голосе отца было сомнение.
– Все хорошо, папа.
5
Пушечный выстрел, которым жителей Петербурга оповещали о наступлении полудня, в XIX веке производился со двора Адмиралтейства. Только в 1873 году пушка была перенесена на Нарышкин бастион Петропавловской крепости.