— Хорошая версия! — подхватил учитель, но эти слова прозвучали с явным подвохом. — Рукописи Леонардо были завещаны другу и ученику художника — синьору Франческо Мельци. Впрочем, после смерти учителя Мелъци зачем-то инсценирует уничтожение рукописей…
— Зачем?! — спросил один из студентов. — Это же целое состояние!
— Брюс, ты спрашиваешь, для кого разыгрывался этот спектакль? Неизвестно, — преподаватель пожал плечами и продолжил: — Полвека о рукописях не было слышно ни слова, хотя их уже начали разыскивать. Зачем и кому они понадобились? Опять-таки неизвестно. Перед самой смертью Мельци объединяет несколько страниц из архива Леонардо и называет их «Трактатом о живописи». Остальные документы оказываются в руках Орацио — юноши, которого Мельци, не имея собственных детей, усыновил. Тот, смекнув, что бумаги «какого-то старика Леонардо» могут стоить неплохих денег, открыл бизнес. Так архив рассеялся. Но примечательно, что к этому времени он уже был изрядно отредактирован. Из многих листов были вырезаны целые фрагменты! Что заставило Мельци так поступить с бумагами учителя, которого он боготворил всю свою жизнь?
— Вы намекаете, что этот Мельци хотел что-то скрыть? — спросила одна из студенток.
— Хотел! — выкрикнул красавчик из заднего ряда, обнимавший за талию сразу двух девушек. — Они все были геями! Его даже судили за содомию! Понятно, что этот Мельци хотел скрыть!
— Майк, светлая идея! — поддержал учитель, но в его голосе проскользнула издевка. — Полагаю, ты в этом неплохо смыслишь!
Студенты рассмеялись. Дав им это мгновение, чтобы они перевели дух, учитель продолжил:
— Но вы зря смеетесь. То, о чем сказал Майк, это распространенная версия. Леонардо действительно был геем и, как шутили современники, набирал учеников в свою мастерскую не по признаку таланта, а за внешние данные. Известно также, что Леонардо вел дневник. И эти дневниковые записи перемежались в его рукописях с научными открытиями и философскими сентенциями. И нет ничего странного, что Мельци мог хотеть вымарать какие-то «скандальные» свидетельства из биографии своего нежно любимого учителя…
— Вот! — обиженно выкрикнул Майк. — А вы ржете! Дураки.
— Только есть проблема… — улыбнулся учитель и снисходительно посмотрел на Майка. — Гомосексуальность осуждалась лишь формально. Отец отдал Леонардо в школу художника Вероккьо, зная, что тот славится во Флоренции своей любовью к мальчикам. Кстати, геев называли в Европе именно «флорентийцами». Многие римские папы того времени открыто жили с юношами. А Юлий II и вовсе передал престол своему любовнику — Льву X. Оба эти папы были хорошо знакомы с Леонардо. Гомосексуалистами были и Боттичелли, и Микеланджело…
— Это его любовные сонеты посвящены юношам? — спросила одна из студенток.
— Совершенно верно, — улыбнулся «спица». — Кстати, нам еще предстоит увидеть в Ватикане Сикстинскую капеллу Микеланджело. Фреска Страшного Суда, занимающая всю алтарную часть капеллы, была написана художником в 1536-1541 годах, по поручению папы Павла III. Все фигуры были изображены обнаженными, включая Христа…
— Голыми? Совсем?! — раздалось из толпы.
— Совсем голыми, — подтвердил преподаватель. — Их «одели» только в 1565 году. Художника, выполнившего эту моральную обязанность по приказу папы Пия IV, Даниэле де Вольтера, прозвали за это «Брагеттоне», что значит исподнишник.
Студенты необычайно развеселились, представляя себе, как какой-то несчастный художник закрашивает причинное место Господа и святых.
— Ну тихо, тихо! — крикнул преподаватель. — В общем, Майк, должен тебе сказать, твоя версия не выдерживает критики.
— Но его ведь даже судили за содомию! — возразил Майк, который, как оказалось, был неплохо осведомлен о подробностях сексуальной жизни художника.
— Судили? — переспросил преподаватель. — Нет, не судили. Допрашивали. Закон против содомии во Флоренции был таким, что осудить за этот «грех» было почти невозможно. Требовалось два свидетеля. Понятно, что против себя никто показаний не даст, поэтому суд должен был отыскать случайных зевак, которые видели «акт» и готовы были бы это подтвердить. Но часто ли вы сами занимаетесь сексом в присутствии двух людей, которые никак в этом не участвуют, а только смотрят и составляют на вас протокол?
Студенты рассмеялись. Из чего можно было заключить, что они делали это нечасто.
* * *— Дик, — я повернулся к своему другу, — а этот лектор, он все правильно говорит? Это странно.
— Что странно? — переспросил Дик.
— Ну, ведь грех…
Дик посмотрел на меня и улыбнулся:
— С религиозной точки зрения?
— Ну да…
— А ты знаешь, за что Бог сжег Содом и Гоморру? — спросил Дик.
— За разврат. Однополая любовь…
— Нет, ответ неверный, — Дик отрицательно покачал головой. — В Библии написано, что в город пришли два Ангела Божьих. Они просили помощи у горожан, а те вместо помощи решили подвергнуть Ангелов сексуальному насилию…
— Ах, ну да! Вспомнил!
— А ты в курсе, что у Ангелов Божьих нет пола?
Я тупо уставился на Дика. Действительно!
— Содом и Гоморру сожгли за похабное отношение к Божьим посланникам, а не за любовь к мужчинам. В этом «содомский грех» — в пренебрежении Богом. И Христос, кстати, ни разу в Евангелиях не осудил гомосексуальность.
— Да прямо… — не поверил я.
— Не веришь, так возьми и перечитай, — ответил Дик. — Текст «про это» есть только у апостола Павла, а апостол Павел…
— Христа ни разу не видел, — менторским тоном подхватил я, понимая, что Дик скажет дальше.
— Совершенно верно, — кивнул головой Дик, но он уже рассердился и дальше говорил с все возрастающим раздражением. — И вообще, царь Давид любил Ионафана, а Ионафан из любви отдал Давиду свой трон! А Соломон, сын Давида, написал «Песнь Песней» от женского имени: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих»! А Христос и вовсе называет себя «Женихом» и говорит ученикам своим: «Я приду к вам как Жених»! А Иоанн Богослов в ответ на это называет себя «любимейшим учеником» и постоянно лежит у Христа на груди! И вообще…
— Дик, тихо… — прошептал я. — Прости меня.
Я почувствовал себя неловко. Отвел глаза в сторону и случайно заметил Майка. Заметил и понял, что, к своему стыду, мало чем от него отличаюсь.
* * *— Леонардо, — продолжал тем временем преподаватель, — на многие века опередил свое время. Его изобретения и открытия потрясают воображение, его полотна — подлинные шедевры живописи. Но его тайна остается неразгаданной, Франческо Мельци выполнил просьбу учителя и уничтожил ее. Возможно, что-то осталось в рукописях, именно поэтому их так ценят и разыскивают с таким рвением. Но даже если и найдут?… Что с того? Леонардо хорошо знал Каббалу и умел прятать знание. Глядя в будущее, он представлял себе, во что превратится мир, когда его открытия, его выдумки вроде танков, пушек или самолетов перестанут быть только его фантазией. Он смотрел на своего «Витрувианского человека» — распятого на кресте материи и колесованного духом — и понимал, во что человек превратит свое будущее. Все последние годы своей жизни Леонардо рисовал картины «Потопа», картины гибели человечества. И сейчас вы увидите фреску «Тайная Вечеря». Это главная картина Леонардо. В каком-то смысле это его Страшный Суд…
Преподаватель замолчал, какое-то время смотрел на затихших студентов, а потом показал на здание трапезной.
— Нам пора!
Глава XXXVIII
ДАВИД
Усилиями Макиавелли встреча Леонардо получилась пышной. Его чествовали в палаццо Веккьо и разместили за счет города в доме купца ди Барто Мартелли по соседству с площадью Сан-Джованни.