В книге У. Стирлинга-Максуэла отсутствует всякое объяснения того, каким образом это копье оказалось в горах Тироля. Но Карл, по-видимому, не сомневался в подлинности реликвии и в качестве доказательства указывал на инкрустированный гвоздь и серебряную оболочку, добавленные императором Генрихом IV. Карл задумал укрепить эту хрупкую реликвию и приказал покрыть золотом старое и потускневшее от времени серебро. Он распорядился, чтобы прежняя надпись была заменена на более точную — «Копье и Гвоздь Христовы», а затем выставил его на обозрение в Пражском замке.
Однако богемский король не довольствовался одним лишь обладанием священной реликвией. У. Стирлинг-Максуэл пишет: «Карл отправил к Папе Римскому своих послов, чтобы те доложили понтифику о найденной реликвии. Ему хотелось, чтобы Его Святейшество объявил о введении нового ежегодного праздника — дня святого Лонгина и чтобы в этот день служилась специальная памятная месса. Согласие от папы было получено, и копье стало самым ценным украшением королевского двора».
Ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что именно Карл IV первым назвал эту находку «Копьем Господа», хотя некоторые исследователи сомневаются в подлинности реликвии, столь длительное время считавшейся утраченной. Современный историк Фолькер Шир, например, считает, что король Богемии так настойчиво добивался признания копья папой только затем, чтобы взойти на германский трон с надежным доказательством своего права на императорскую корону.
«Священное копье, по-видимому, было первейшим доказательством этого права, — пишет исследователь. — Или, во всяком случае, Карл так считал, ведь до него эта реликвия подобной функции не выполняла».
Правда это или нет, но древнее копье снова предстало перед глазами публики и следующие пять столетий не исчезало из ее поля зрения. Подсчитано, что со времен Карла Великого и до наших дней эта реликвия побывала в руках сорока пяти королей и императоров. Кроме того, со временем она превратилась в символ судьбы: многие считают, что сила копья вдохновляет на свершения и подвиги, влияет на судьбы народов и, переходя из рук одного правителя к другому, приобретает чуть ли не мистическую силу. Одним словом, копье стало атрибутом верховной власти.
Следующий важный эпизод в истории «Копья Господа» — это передача реликвии в руки императора Сигизмунда Люксембургского (1368–1437 гг.), прямого наследника Карла. В отличие от своего предшественника, Сигизмунд был лишен дара военачальника, но тем не менее был столь же честолюбив и хитер. В 1396 армия турков нанесла ему сокрушительное поражение в Никопольском сражении, но Сигизмунд не остался в долгу и, собрав еще большую армию, выступил в поход на Боснию, Герцеговину и Сербию. В 1411 году он был коронован императором Священной Римской империи и призвал папу Иоанна ХХIII созвать собор в Констанце, главным образом для того, чтобы положить конец расколу чешского реформатора Яна Гуса. Последнего вызвали на церковный собор, причем сам император пообещал ему безопасность. Но, несмотря на охранную грамоту Сигизмунда, Ян Гус был схвачен по дороге наемниками и приговорен к сожжению.
Сигизмунда преследовал неотвязный страх, что и его может постичь та же участь. Он опасался мести со стороны приверженцев Гуса, которые были яростными противниками восхождения Сигизмунда на богемский престол. Кроме того, он беспокоился за сохранность копья. В 1424 году Сигизмунд объявил: «Самому Господу угодно, чтобы императорская Корона, Держава, Скипетр, Меч и Копье Священной Римской империи никогда не покидали отеческой земли». Для этого он предложил передать собрание древних реликвий, известное как «Сокровища империи», в ведение городского совета Нюрнберга — и, само собой разумеется, не даром.
Перемещение королевских сокровищ из Праги в германский город осуществлялось с неслыханной дерзостью и удалью — сокровища были спрятаны под грудой рыбы и перевозились на простой телеге в сопровождении всего четырех человек. Как бы го ни было, реликвии благополучно доставили в Нюрнберг и передали в церковь при госпитале Святого Духа. Для копья был изготовлен деревянный застекленный шкафчик, отделанный серебром, с тем чтобы подвесить его к потолочной балке — подальше от алчных рук.
Именно в таком виде наконечник и был доступен для всеобщего обозрения. Раз в год его спускали и возлагали на алтарь для показа паломникам. От этих ревностных паломников и пошла легенда, что если посмотреть на отражение копья в зеркале, то можно запечатлеть в глазах его образ и увезти с собой на родину. Помимо копья на обозрение были выставлены и другие реликвии, включая зуб Иоанна Крестителя, мощи святой Анны и кусочек деревянных яслей, куда, как утверждалось, Мария положила младенца Иисуса.