Идея отличная, но Ромка не особенно любит, когда идут они от других.
— Подходяще… Обсудим на заседании штаба.
— Штаба?!
— Не хочешь? И не надо!
— Чего кипятишься! — пожимает плечами Пятрас.
— Понимать надо: теперь хозяин на кладбище один — штаб. Как скажет, так и будет.
— Пускай, — охотно соглашается Пятрас.
— Записывай по ДБ-127. Рубка — полностью, фальшборта, палуба…
— А ну повтори немедля, кто теперь на кладбище хозяин? — раздается сзади скрипучий голос дяди Юозаса. — Какой такой штаб? Говори! — ткнул он пальцем в Пятраса. Старик, а ходит неслышно, словно кошка.
— Пусть лучше Ромка.
— Не хочу с ним говорить — безобразник он. Ты говори!
— Так он же начальник штаба.
— Знаю я этого начальника… Говори! — старик снова ткнул Пятраса пальцем в бок.
— Был у нас Большой сбор…
— Знаю!
— Решили строить пионерский СРТ…
— Знаю!
Дядя Юозас ничего не знал. Но не мог же старый моряк признаться в этом.
— Вот и выбрали штаб…
— Знаю!
Пятрас недоуменно смотрит на Ромку. Все знает, а цепляется.
— Дальше! — требует смотритель.
— Все…
— А на кладбище что делаете?
— Опись составляем.
— Опись?!
Ромка не выдерживает и начинает рассказывать снова. Подробно. Дядя Юозас не смотрит в его сторону. Но слушает внимательно. Так внимательно, что роняет за борт недокуренную сигару.
— Значит, это вы «Звездочку» в переплавку отправили? — неожиданно спрашивает он. Голос старого смотрителя наливается металлом и перестает скрипеть. — Вон отсюда!
— Зря вы, дядя Юозас, — примирительно начинает Ромка. — Мы…
— Молчать! — не говорит, а прямо-таки ревет старик. — Не было еще такого на море, чтобы суда обдирать! Ясно? Отработали — пусть отдыхают! Не позволю! Вон!
В поселок возвращались молча. Мальчиков одолевали унылые мысли. А что, если на море и в самом деле есть закон, охраняющий старые суда? Не плавать тогда по Балтике траулеру «Летувос пионерюс», не будет тогда подарка семилетке.
Особенно плохо чувствует себя начальник штаба.
— Ромка, о какой это он звездочке говорил? — вспоминает Пятрас непонятные ему слова дяди Юозаса.
Ромка смотрит на друга так, словно хочет сказать что-то очень и очень важное. Но спохватывается и неопределенно отвечает:
— Кто его знает…
Глава восьмая
Ромка едет в командировку! Не верите? Да он и сам сомневался, пока не получил вчера в правлении колхоза специальное удостоверение и деньги. На бланке написано, что Ромас Дайлидонис, начальник штаба строительства СРТ, командируется в город Клайпеду сроком на одни сутки. Бухгалтер выдал ему три рубля двадцать копеек. Предупредил: шестьдесят копеек — на дорогу туда и обратно, два рубля шестьдесят — на питание; в городе сделать на удостоверении отметку с печатью и подписью.
По дороге из правления домой мальчик раз тридцать вынимал из кармана удостоверение и деньги. Всем показывал. И, конечно, делал вид, что подобные поездки ему не в диковинку. Взрослые рыбаки удивлялись, ребята отчаянно завидовали, но одобряли. А Ромка снова и снова рассказывал о несознательном смотрителе корабельного кладбища и своем, как выражался мальчик, «принципиальном» разговоре с председателем колхоза.
— Я сказал ему: «Дядя Робертас, завтра я должен ехать в Клайпеду к самому большому морскому начальнику». — «Правильно, — ответил председатель колхоза. — Лучше тебя с этим делом никто не справится».
Все было, конечно, несколько иначе, но Ромка не мог упустить случая прихвастнуть.
А произошло БОТ что. Распрощавшись после неудачного похода с Пятрасом на корабельное кладбище, Ромка совсем загрустил. С горя решил плюнуть на все дела и отправиться удить рыбу. Было у него на реке одно заветное местечко. Не такое любимое, как на корабельном кладбище, но вполне приличное.
Ловится там плотва. Крупная, жирная. И все же самая обыкновенная рыбеха. Не то что камбала на кладбище. Камбала казалась Ромке пришельцем из какого-то таинственного мира, так как совсем не походила на известных ему рыб. Плоская, глаза на затылке, хвост — коротышка. Ромка перетаскал множество камбал. И всякий раз удивлялся их необыкновенности.
Для плотвы у Ромки имеется секретный способ лова. Секретный и проверенный. Мальчику открыл его как-то приезжавший из города усатый рыбак. И с тех пор не было случая, чтобы Ромас выудил в реке меньше двух-трех килограммов плотвы.