— Воздух глотай сама, а мы — народ балтийский, к рыбе с детства приучены!
— Кому рыба, а кому и хвост рыбий, — не сдавалась девочка.
Отвечать нужно быстро и метко. А запнулся, замолол языком непонятное — впредь помалкивай, разуму у умных набирайся.
— Хоть он и хвост, а все от рыбы!
— Хвосты ловили, а про головы забыли, — поддержал Гражину хор женских голосов. Работницы базы готовили ящики, чтобы побыстрее разгрузить первую лодку. Ведь за нею движется целая флотилия!
Словесный поединок закончился в тот самый момент, когда с берега увидели, что лодка полнехонька живого серебра.
— С богатым уловом! — прокричала вместе со всеми Гражина.
На этот раз море щедро вознаградило рыбаков. Лодки мчались прямо на причалы. Казалось, еще мгновенье, и они врежутся в промасленные сваи. В это самое мгновение рыбаки давали двигателям обратный ход, круто перекладывали рули. И суда, словно вкопанные, застывали у причалов.
Отец девочки вернулся тоже с богатым уловом…
Спать Гражина собралась поздно. Затемно пришли с отцом с рыбной базы. Пока ужинали, часы пробили полночь.
Спала Гражина в большой комнате. Рядом с письменным столом, который после шестого класса перешел в ее владение.
Диван стоял у самого окна. С приходом тепла Гражина не закрывала его ни днем ни ночью. Она пыталась делать это и зимою. Но мама подняла скандал. Отец поддержал ее. Пришлось смириться.
Едва девочка прикрыла глаза, как на простыню шлепнулся какой-то комок. Гражина подскочила и изо всех сил смахнула его на пол. Комок был мягким и податливым. Точь-в-точь летучая мышь. Бр-р-р!
— Чего ты там воюешь? — сонно окликнула из соседней комнаты мать.
Девочка промолчала. Не в ее характере признаться, что она изрядно струсила. Но тут на диван упал второй комок. Еще более увесистый, чем первый. Гражину вихрем сорвало с постели. Крепко прижав простыню, словно она могла защитить ее от неведомых существ, прыгавших в окно, девочка на всякий случай отошла за шкаф.
Прислушалась. Под окном, под ее окном кто-то возился. Бот карабкается по камням… Дотянулся до подоконника… В черном проеме появилась голова… К счастью, она заговорила Ромкиным голосом:
— Соня-засоня. Бросал, бросал землю — чуть руку не вывернул. Нашел я его! Клянусь головой осьминога!
— «Звездочку»?
— Нет. Человека с кладбища. Того самого, за которым ночью гонялся. Тайна раскрыта. Ура!
— Подожди минутку.
Ромка присаживается на бревно у дома. После встречи в автобусе сон как рукой сняло. Правда, ноют ноги, но Ромка старается не обращать на них внимания. Весь во власти разноречивых предположений, он готов не спать и не есть неделю кряду.
— Говори! — Гражина бесшумно выбралась через окно.
— Так вот: один из двух, что были на кладбище, — дядя Балис! Голос у него тонкий.
— Дядя Балис? Не припомню что-то…
— Да знаешь ты его. Угрюмый такой, всегда в резиновых сапогах ходит. Еще он с отцом Марите Мачулайтите в море работает.
— Молчальник?
— Вот-вот, — Ромка торопится выложить главное. — Сына он прячет!
— Зачем?
— Фашист. Наших расстреливал, — мрачнеет Ромка. — С гестаповцами сбежал…
Ромка выкладывает Гражине все, что знает о дяде Балисе, рассказывает о встрече в автобусе.
— А сына ты видел?
— Это ж второй незнакомец с корабельного кладбища! Клянусь головой осьминога!
— Бабушка еще надвое сказала…
— Перестань, — досадливо отмахивается мальчик. — Помнишь, он вспоминал о штурмфюрере Фальке?
— Ну, помню.
— Так это же фашистский начальник. Потом дядя Ба-лис спрашивал у сына, как решился он в наших местах появиться. Это два! Да я тебе целых сто примет найду!
— А почему он отцу угрожал?
— Голова — два уха! — презрительно тянет Ромка. — Фашист он! Понятно?!
— Ничего мне не понятно! И не кричи на меня! Скажи лучше, как зовут сына дяди Балиса? А?
— Как зовут?.. — пытается вспомнить Ромка. Но по его лицу видно, что это совершенно безнадежно.
— Эх, ты!
— Чего тебе от меня надо? Чтобы я целых два года помнил какое-то имя? Да? Клянусь головой осьминога, может, мама тогда и не говорила мне…
— Может, может, — поддразнивает Гражина, — никакого толка от твоего «может».
— Знаю! Знаю! — подскакивает вдруг мальчик. — Вацис! Вот как его зовут!
— Вспомнил?
— Чего тут вспоминать: так его дядя Балис на кладбище называл.
Это было не очень убедительно, но Гражина больше не спорит. Сын это дяди Балиса или не сын — все равно тайна корабельного кладбища приоткрылась. Конечно, предстояло узнать еще многое, но теперь они на правильном пути, теперь была уверенность, что тайна будет раскрыта.