За Героем я могу весь город пройти. Иду и стараюсь найти в нем особенное, на других не похожее. Много раз ходил, ничего особенного не нашел. Это потому, что все особенное у них внутри. Некоторые ребята из нашей школы не понимают этого и говорят, что героям просто повезло. Меня как-то до того разозлила такая дурость, что пришел домой с подбитым глазом.
Закончили мы свой поход в старом замке, который стоит на высокой горе в центре нашего города. Стены замка почти совсем обвалились. Зато башня как новенькая. Когда-то партизаны в честь освобождения города под пулеметным огнем поднимали на ней красный флаг. Мы тоже развернули на верхней площадке башни, откуда виден весь город, свое пионерское знамя. Стояли долго, вскинув руки в салюте. А «Батя» держал под козырек. Прощаясь с нами, он каждому крепко пожал руку и сказал, что был счастлив командовать таким дружным отрядом. Как это ни удивительно, но в походе мы почему-то ни разу не поссорились.
И еще сказал «Батя» о погибших товарищах. Чтоб мы никогда не забывали их. Они так мечтали об учебе, но фашистские пули отрезали им дороги в школу. Иван Гаврилович обещал через неделю-другую заглянуть в школу, поинтересоваться, как оформили мы уголок «По партизанским тропам».
Вот если бы всегда проходили так каникулы! Я даже про Дунай забыл. Но бабуля мне враз напомнила. Не о Дунае, а об отметках. С первого дня она за меня взялась. Никогда не замечал в ней такой придирчивости, а тут — сил никаких нет. Утром поднимает чуть свет, гулять — не больше часа, телевизор — только в субботу и в воскресенье, еда — по часам. Прямо как в тюрьме.
Я пытался поднять восстание, освободиться от цепей. Но не тут-то было. Как камень! Как гранитная стена! Будто не мне, а бабуле надо, чтобы ее внук непременно поехал за границу. Даже когда я болел гриппом, все равно заставляла заниматься.
— Бабуля, все выучил, — говорю ей.
— Повтори прошлый урок!
— Да знаю я его!
— На пятерку?
— Ну-у, может, и на пятерку…
— Когда будет без «ну», скажешь.
Спустя некоторое время говорю:
— Теперь на пятерку без «ну». Честное пионерское!
— Весь учебник?
— Как это весь?
— А так, что пробездельничал ты полгода. Учи!
Измучился я вконец. Ведь ко всему прочему бабушка установила строжайшую цензуру: что я читаю, когда я читаю, как я читаю. Ужас! Заперла все книжные шкафы и выдает мне книги, словно она библиотекарь, а я читатель. Так прошли январь и февраль. Как остался я жив — не знаю. Видимо, организм крепкий.
И тут начал я замечать за собой непонятное. Бабушка уходит в магазин за продуктами, а я… Я сажусь за уроки. Чудеса! Бабушка ничего у меня не спрашивает, а я сам рассказываю ей о школьных делах. Хуже того, хорошая оценка Павлика Ливанова, то есть меня, в телячий восторг приводит. Зато после тройки чувствую себя как в могиле. Чудеса! А еще говорят, что чудес на свете не бывает.
Как раз в это время мама перестала называть отца Сашечкой. Стал он у нас в доме «великим воспитателем». Мама так привыкла, что даже при гостях иногда его так называет. Только несправедливо это. Какой он «великий воспитатель», если раз в неделю дневник проверяет да нотации читает? Вот если бы он как бабушка! Хотя мне ее и одной больше чем достаточно. Ишь, во что меня превратила! Но я на нее не в обиде. Без бабули не видать бы мне Дуная как своих ушей.
Нина Алексеевна тоже толком не разобралась, в чем дело. Все на педагогику свалила. Смешно. Мама восхваляет папу, Нина Алексеевна — педагогику, а голова всему — бабушка. Обо мне вообще никто не вспоминает, будто я подопытный кролик какой. А что бы они все вместе сделали, если бы у меня силы воли не было? Я ее уже два года в себе воспитываю. Думаете, просто? Тогда попробуйте! Положите под матрац пяток кирпичей и спите на такой постели. Или каждый день чистите зубы. Или возьмите булавку и уколите себя пятьдесят раз в руку. Или три дня подряд отказывайтесь от мороженого. Или прочтите от корки до корки «Справочник архитектора».
Как бы там ни было, а после третьей четверти осталась у меня всего одна тройка. По алгебре. Я ее и сейчас не люблю. И кто это только придумал умножать и складывать буквы? Будто цифр для этого недостаточно. А потом еще эти противные «x» и «y». Складываешь, умножаешь, возводишь в степени. Ну, кажется, сейчас понятный ответ получишь. Ничего подобного. Что-нибудь вроде 2b2/c. Я алгебру в абстракционизм перекрестил. Одно и то же: хоть разбейся — ничего не поймешь…