Дни летели так быстро, что одна неделя другую подгоняла. Как-то папа принес домой целый ворох бумаг и сказал мне:
— Тобой Министерство иностранных дел интересуется.
Очень я удивился, так как ни разу туда не писал. Министерство сельского хозяйства или путей сообщения — совсем другое дело. Мы с Петькой как-то обратили внимание на неправильное использование снега. Чуть ли не вредителем его у нас считают. Всю зиму грузят на машины и за город вывозят. А что, если прессовать его покрепче и отправлять по железной дороге в пустыни? Изо всех городов. Океан воды получится. И тогда не надо будет поворачивать реки в пустыни. Именно так мы все и изложили.
Писали в два разных министерства, а ответы пришли почти одинаковые. Мы с Петькой решили, что министры разбирали наш проект вместе. «Дорогие ребята! Хорошо, что вы заботитесь о своей стране, думаете о ее благе. Уверены, что вырастут из вас замечательные изобретатели, А пока вам, маленьким выдумщикам, нужно хорошенько учиться. Проект ваш смелый, но как не вычерпать ложкой моря, так не напоить привозным снегом пустынь».
— Что ему от меня надо? — не очень ласково по отношению к Министерству иностранных дел спросил я.
— А что бы ты сказал, узнав, что тобою не одно, а целых семь министерств иностранных дел интересуются, говорит, а у самого глаза веселые.
— Семь министерств? Мною?
— Считай сам. Тут тебе не алгебра, а арифметика.
— Откуда начинать? — спрашиваю, а сам не верю.
— С румынского…
— Дунай! — завопил я. — Гип! Гип! Ура!
— Считай, считай.
— Румыния, Болгария, Югославия, Венгрия, Чехословакия, Австрия. Шесть. А ты говоришь, семь…
— Наше Министерство иностранных дел тоже интересуется, что ты за человек, не опозоришь ли свою страну за границей. Ясно?
— Не опозорю! Да я всем докажу!
— Уверен?
— Ого!
— Тогда заполняй эти анкеты и пиши автобиографию. Завтра пойдешь фотографироваться. Чтоб каждому министерству по твоей мордашке досталось…
С анкетами я справился быстро. А над биографией попотел. Много раз переписывал. И все потому, что ничего еще со мной в жизни не случилось. Ладно бы простая биография требовалась. А то — автобиография. Папа говорит, что это одно и то же. Но я не согласен. По-моему, они отличаются, как опера от оперетты. Биография — оперетта, автобиография — опера.
Еще мне все время дипломаты чудились, что в министерствах иностранных дел работают. Напишу автобиографию и сразу, представляю, как читают они ее. Долго, придирчиво. Родился, поступил в школу, стал пионером. Все. Ну, куда годится такая автобиография?! Не видно из нее, хороший я человек или плохой, стоит меня в свою страну пускать или не стоит.
Что ж написать о себе такого, чтобы настоящая автобиография получилась? Взял я два листа бумаги и стал припоминать все хорошее и плохое в своей жизни. На одном записывал хорошее, на другом — плохое. Целый вечер наизнанку себя выворачивал. Родители часов в одиннадцать из театра пришли. Папа прочел оба листка. Один я весь исписал, а на другом совсем немного получилось. Дал прочесть маме. Она сказала как-то непонятно:
— Иногда полезно мальчишек за границу посылать.
И засмеялась. Отец взял лист, на котором много написано, прочел еще раз. Посоветовал:
— Этого в биографию не включай. Положи на видном месте и почаще заглядывай. Чтоб не забыть. Могу даже на машинке перепечатать. Хочешь?
— От руки как-нибудь сойдет…
— А с этого листика смело пиши в биографию.
Написал. Про то, что был вожатым октябрятской звездочки, что картошку в колхозе копали, что в лыжный поход с «Батей» ходили, что в кружке юных техников состою. Об отметках не распространялся. Написал, что учусь на четверки и пятерки. Алгебру пропустил. Все равно до конца года нужно было обломать ей рога.
После этого автобиография показалась мне совсем приличной. Конечно, не такой, как у папы, но все же ничего. Бабуле понравилось. Правда, она сказала, что ее внук не отличается особой скромностью. Но это она любя, чтоб не зазнавался…
Теперь все зависело от министерств иностранных дел. От семи министерств иностранных дел! Вот какой я важной птицей стал. Не просто Павлик Ливанов, а человек, которым интересуются толпы дипломатов. Пока они изучали мою автобиографию и рассматривали фотокарточки, я сражался с алгеброй. Прямо в штыковые атаки на нее ходил. И добился в последней четверти твердой «четверки».