— Папа, съездим к Ференцу?
— Все зависит от абстрактной науки алгебры, — ответил отец.
Теплоход отвалил от пристани, а мы никак не могли закончить разговора. В последний момент, когда «Амур» уже отделяла от берега широкая полоса воды, я завернул в платок записную книжечку с видом нашего города на обложке и кинул ее Ференцу.
— На память!
Он что-то прокричал в ответ, но ветер унес его слова…
Почти весь путь до Братиславы я провел на ходовом мостике. Учился читать лоции, разбирался в условных значках карты. На одном участке, где река была глубокой и прямой, лоцман разрешил мне постоять у рулевого колеса. Стрелка компаса передо мной показывала на северо-запад. Я вел по Дунаю огромный теплоход!
Стоило мне повернуть колесо вправо, и «Амур» послушно выполнит мою волю. Очень хотелось испробовать, как это будет. Но я понимал, что теплоход не игрушка, поэтому вел его по прямой. Но прямой почему-то не получалось. Лоцману приходилось то и дело класть свои руки на мои и чуточку подправлять курс.
— Не учитываешь течения, — заметил капитан. — В легковой машине по шоссе ездил?
— Конечно…
— Значит, видел, что шофер все время слегка поворачивает руль. То в одну, то в другую сторону.
— Видел…
— Так и в судоходном деле. Рулевому приходится учитывать силу и направление течения, волн, ветра. Вести корабль точно по курсу — это большое искусство. Не всякому дается.
— Я бы быстро выучился!
— Не думаю…
— Почему?
— Солидности в тебе мало, спокойствия. Нервы у рулевого должны быть железными, а у тебя выдержки никакой.
— Да я, если хотите знать, всех в «гляделки» побеждаю!
— В «гляделки»?
— Давайте попробуем.
— А как это?
— Смотреть друг другу в глаза. Побеждает тот, кто дольше выдержит.
— Думаешь, это признак воли?
— Точно!
— Ерунда! Девчачья это игра. Раньше гимназистки да девицы из благородных пансионов ею увлекались. Уставятся друг на дружку и смотрят до слез. Вот оно, браток, как получается.
Тут я припомнил, что «гляделки» принесла в наш класс Валя Макарова. Та самая, что всех поучает и мирит. Сперва играли одни девчонки. Потом они и нас втянули…
— Чего это ты замолк?
— За компасом слежу, — отозвался я. Голос прозвучал мрачно. Но капитан, кажется, не заметил.
— Следи, следи… Укрепляй нервы, — сказал он и вышел из рубки.
…Братислава встретила нас огромным транспарантом на русском языке: «Добро пожаловать, братья». Настало время прощаться с «Амуром». Матросский оркестр играл веселые марши, но всем нам было немножко грустно. Грустно покидать кусочек родной земли, грустно расставаться с теплоходом, который так добросовестно возил нас из страны в страну. Мы очень жалели, что у нашего «Амура» нет крыльев. А то бы он доставил нас прямо в Прагу.
Все кричали теплоходу и его команде «Прощайте», а я — «До свидания». Я хотел во что бы то ни стало еще разочек побывать на Дунае. Неважно, что он вовсе и не голубой. Важно, что в Вене и Будапеште у меня теперь есть друзья, с которыми я должен, непременно должен встретиться. А может, я доживу еще до такого времени, когда между странами не будет границ…
В Братиславе мы сели в трансъевропейский экспресс. Это такой поезд. Ходит он по маршруту София — Белград — Будапешт — Прага — Берлин. С виду в нем нет ничего особенного. Наши цельнометаллические составы в сто раз красивее. Зато мчится он так, что ни за что в окно не высунешься. Ветер отбрасывает голову назад.
Ко мне подсел «педагогика».
— Много выменял значков?
— Вот.
И мы повели разговор, который представляет интерес лишь для коллекционеров. Так что я не стану пересказывать его. Замечу только, что я обогнал «педагогику» ровно на двадцать значков. Но я не жадный. Честное пионерское! Отдал ему половину, просто за так.
Здесь выступал Ленин. Единичка и пятерка. В гостях у Швейка
И вот мы в Праге. Столица Чехословакии в момент покорила нас своей сказочной красотой. Да, сказочной! Сквозь зелень садов и парков проступают купола, ажурные шпили, изящные башенки и башни, островерхие крыши. Над всем этим, забравшись под самые облака, парят строения Пражского Града. Древние красивые улочки вливаются в широченные магистрали, дома, построенные много веков назад, соседствуют с современными зданиями.
Красавица Влтава здесь так широка, что кажется озером посредине города. Реку пересекают мосты. Легкие и по-древнему неуклюжие, из стали и красного кирпича; освещенные лампами дневного света и светильниками, глядя на которые сразу вспоминаешь средние века. Площади в Праге тоже самые разные. От грандиозной Вацлавской, дальние концы которой теряются вдали, до крошечных уголков неопределенной формы, застроенных со всех сторон так плотно, что солнечные лучи никогда не попадают на их мостовые.