— Дерево ещё полностью не рассыпалось, — заметил Инт. — Гораздо лучше, чем внизу, сохранились тросы. Значит, это место было защищено от солнца и ветра лучше, чем в долине.
— Там старая часть кладбища, — добавил Модрис. — Когда поднимемся выше, корабли будут ещё моложе.
Если поверить Модрису, то получится, что следопыты проделали путь в несколько десятилетий — из давнего прошлого к сегодняшнему дню. Так ли это? Обратимся к истории Корабельного кладбища.
Несколько десятилетий назад между островами Екаба и Соли на песчаной мели кто-то бросил отслужившую свой век баржу. Она и стала ядром Корабельного кладбища, вокруг которого постепенно начали собираться старые моторки, речные пароходики, отжившие свой век тягачи. На стороне Даугавы, где поглубже, появились и «отправленные на пенсию» крупные морские суда. Кладбище ширилось. С годами корабли заняли довольно большое пространство Оттока. Они здесь никому не мешали до тех пор, пока не заметили, что это скопище портит пейзаж. Тогда кладбище стали постепенно передвигать подальше от придирчивых глаз. И всё-таки кое-что из старья ещё оставалось на месте.
Итак, пока мы пролистали несколько страниц истории Корабельного кладбища, следопыты продвинулись ещё дальше в сторону Даугавы. Предсказание Модриса сбылось: корабли становились всё крупнее и выше. Агрис назвал это место Красными скалами.
На некоторых кораблях сохранились даже мачты. Они возвышались над кладбищем, словно огромные кресты. Агрис серьёзно заявил, что это — памятники погибшим морякам.
Надвигались тучи, и, хотя до вечера было ещё далеко, начинало смеркаться. Всё замерло в безмолвии. Казалось, даже воздух застыл; такая тишина бывает перед грозой.
Агрис вспомнил, что камни на берегу сегодня утром были влажные. Это тоже к дождю. И проносившиеся низко над Корабельным кладбищем ласточки, и всплеск рыбы над водой — всё говорило о приближении дождя.
Следопыты огляделись по сторонам в поисках укрытия. Корабли Красных скал сохранились довольно хорошо. По деревянным мосткам можно было перейти с корабля на корабль.
Тем временем стало совсем темно. Ребят охватило странное, необъяснимое волнение, предчувствие неминуемой беды.
Птицы тоже забеспокоились. С громкими криками проносились чибисы. Чайки, широко расправив крылья, безмолвно летели через Даугаву, исчезая где-то в надёжном укрытии: они спасались от приближающейся грозы. Наступившая тишина делала Корабельное кладбище ещё более зловещим.
— Уберите ножи, — приказал Агрис. — И не держите остриё к небу. Дедушка говорит, что так можно разрезать тучу и вызвать дождь.
Ребята спустились на верёвке по крутой стене корабля и устроились на морской барже. Часть её трюма была накрыта ещё сохранившимися досками. Мальчишки надеялись укрыться там.
Морская баржа, несколько отслуживших рыболовецких судов и лодка образовали у подножия Красных скал довольно большое озеро. Агрис назвал его «Красным», потому что в нём отсвечивали красноватые, ржавые бока кораблей.
Чёрные грозовые тучи неслись вперёд, словно гонимые ветром клочья шерсти. Над морем вспыхивали молнии. Гроза постепенно приближалась.
И вдруг началось… Сначала что-то гулко и странно прошумело. Это поднялись волны. Сильный порыв ветра гнал с моря косые гребни. Уровень воды в Красном озере поднимался всё выше и выше. Невидимая сила раскачивала старые корабли. Они неуклюже поворачивались, словно гигантские рыжие слоны, исполнявшие странный танец, отрывались друг от друга, поднимались вверх и опускались вниз, с тяжким гулом ударяясь бортами. Корабельное кладбище извещало о начале бури.
— Начинается!.. — закричал Модрис, и ребята по наклонной деревянной балке съехали на дно баржи. Следопыты спрятались под дощатый навес и с тревогой ожидали, что будет дальше.
Ветер становился сильнее, свистел и аукался в лабиринтах, ощупывал крутые металлические стены. Сталкиваясь лбами, корабли бодались, как будто хотели отплатить за причинённые друг другу обиды. Со звоном рвались тросы, рушились деревянные надстройки. Всё вокруг перемещалось, менялось местами.
Грянул первый удар грома.
И тогда в небесах будто раскрылись шлюзы. По металлическим палубам застучали тяжёлые капли, словно бусинки заискрились в блеске молний.