– Нашел, – сдавленно прошептал граф Лиосский, стремглав преодолевая разделяющее нас расстояние. – О, светлые боги, Диран, ты нашел её! – мужчина схватил меня за руки, с полубезумной улыбкой вглядываясь в лицо. Синие глаза восторженно блестели, удерживая в плену мой взгляд, и у меня почти сразу начала неметь шея, так как граф оказался высоким – на него приходилось смотреть снизу вверх, практически запрокинув голову.
– Нашел-нашел, – самодовольно ухмыльнулся маг, ничуть не удивленный странной реакцией дворянина. – Теперь главное, не упустить.
– Упустить? – граф оторвался от разглядывания и вперил ошеломленный взгляд на господина Дирана.
– Наедине, Риан, – отмахнулся тот, не желая, видимо, посвящать меня в свои планы.
– Да-да, разумеется, – отчаянно закивал и замельтешил граф, жестами подманивая к нам парочку слуг. Одна, девушка, внешне на год-полтора старше меня, была на диво прекрасной, её нежную красоту и тонкий стан даже уныло-серое платье ничуть не портило. Второй, в ливрее, напоминающей одежду дворецкого, был, пожалуй, ровесником господина Дирана, только тонкие черные усики придавали мужчине хитровато-плутовской вид. – Проводите леди в её покои, разместите и подготовьте к ужину.
И меня увели. Буквально – аккуратно оттеснили от мужчин, так что я сама не заметила – двигалась, словно во сне. Прямо по широкой мраморной лестнице, наверх, на третий этаж, подвели к резной двери белого дерева. Слуга открыл передо мной дверь, и у меня мурашки побежали по спине – покои были подготовлены. Меня явно ждали. Что происходит?!
Хотелось развернуться и стремглав сбежать по лестнице, наброситься на мага и вытряхнуть из него всё то, о чем он умолчал, уводя меня из дома. Хотелось, честно. Но ноги послушно прошли в предназначенные для меня покои, губы пробормотали слова благодарности, а я вверила себя заботам трех служанок-камеристок, каким-то чудом обнаружившихся в моей гостевой комнате.
***
Умыли и причесали меня довольно быстро, а вот наряд подбирали так, словно мне предстоял не обед, а, по меньшей мере, встреча с Его Величеством! Белый туалет, украшенный нежнейшим кружевом, показался им слишком бледным; нежно-розовый с бантами и рюшами – слишком детским; фисташковый давал нездоровый оттенок лицу, а синий индиго был слишком ярок для обеденного времени. Наконец, было выбрано бледно-голубое платье – практически того же самого цвета, как и то, в котором я прибыла в замок! И стоило вообще переодеваться?
Меня, точно куклу, одели, не особо спрашивая мнения, и приступили к прическе, усадив перед изящным трюмо в резной раме.
Рыжеволосая, в конопушках Одетт расчесывала мне волосы, вслух дивясь их золотому блеску:
– У вас, госпожа, точно венец королевский на челе – краше иной короны блестит! Мои-то волосы точно медяк, а ваши сияют ярче золота!
Чуть смуглая брюнетка Мэрида, решившая придать красок моему лицу, хвалила кожу:
– Шелк, чистый шелк! Вы точно статуэтка без единого изъяна – и белы, и румяны, и глаза цвета неба, и губы…
– А что губы? – заинтересовалась я, когда камеристка не договорила, отчего-то смутившись собственных слов.
– Ох, простите госпожа, негоже мне…
– Говори, раз уж начала, – тепло улыбнулась я.
– Думаю, недолго вам придется искать мужа – первый, кто увидит такую красоту, будет очарован и падет к вашим ногам!
Я засмеялась. Звонко, чисто – так, как никогда не смеялась в жизни. Это был не мой смех. Да и мои мысли были далеки от веселых. Всё то время, что меня обхаживали служанки, я пыталась попросить о помощи, пыталась сбежать. Даже просто пальцем пошевелить по собственной воле пыталась! Но не могла. В голове мельтешили чуждые мне образы – подвенечное платье, счастливый супруг, балы и музыкальные вечера. А ведь я не стремилась замуж – по крайней мере, не так споро, и не за малознакомого мужчину. Мне хотелось посмотреть мир, найти новый дом, а лишь затем влюбиться в какого-нибудь прекрасного романтичного юношу и связать себя узами брака. Впрочем, сейчас единственным желанием было бежать без оглядки из этого странного места, где меня, оказывается, уже давно поджидали.
От осознания странности поведения, всё внутри холодело, но моё лицо в отражении и не думало меняться – несмотря на бурю в душе, я продолжила весело щебетать с камеристками. Да я никогда прежде не умела вести подобных девичьих разговоров! Что со мной? Меня одурманили? Так я же ничего не ела и не пила, а господина Дирана, невероятно легко умеющего подчинять свое воле, в спальне не наблюдалось.