– Тише, девочка, тише, – коснулся моего уха хриплый шепот. Внезапно охладевшая рука прошлась по волосам и легла на лоб. Мужчина что-то бормотал, но я не слышала – вся растворилась в этом приятном жесте, успокаивающем и дарящем желанную прохладу. Наконец, смогла нормально вздохнуть, а сердце в грудной клетке перестало заходиться бешеной птицей. Открыв глаза, увидела напротив своего лица взволнованные глаза мага – темные-темные бездонные омуты.
– Лучше? – прошептал маг, ласково убирая с моей щеки налипшие волосы. Было что-то в его прикосновении, отчего сердце вновь пустилось вскачь, а дыхание сбилось. Но боли не было – наоборот, тело качалось на волнах неги, настолько уютно и правильно ему было лежать в кольце рук Дирана. Прислушавшись к своим необычным ощущениям, я слабо кивнула. Мне определенно было лучше. Да что там – мне было неожиданно хорошо в его объятиях! Надеюсь лишь, что пунцовых щек в темноте незаметно.
– Тогда я пойду, а ты – спи, – по-прежнему тихо проговорил маг, перекладывая меня со своих рук обратно на постель. Каких трудов мне стоило сдержать разочарованный стон! Но какое-то обиженное хныканье всё же вырвалось, привлекая внимание мужчины. – Где-то болит?
Я отрицательно помотала головой, плотно сжав губы, чтобы ещё чего-нибудь неуместного не произнесли. Дирана ответ удовлетворил, и он пропал из моей спальни столь же внезапно, как и появился, успев напоследок накрыть меня одеялом. Абсолютно сухим, как и моя ночная сорочка.
А я еще долго лежала без сна, касаясь заправленного его руками локона и глупо улыбаясь оттого, что он каким-то непостижимым образом этой ночью перешел со мной на «ты».
***
Дни я продолжила проводить в западном крыле. Из башни выходила, но максимум на два пролета вниз, не доходя ни до апартаментов, ни до лаборатории мага – магией заниматься мне строго запретили. И решение это оказалось невероятно мудрым и предусмотрительным, хотя первым делом хотелось ругаться и топать ногами, но уже через пару часов после пробуждения мысли разбегались в стороны, концентрация стремилась к нулю, а из-за ночного недосыпа зевала я буквально каждые пять минут. Заниматься в таком состоянии было просто опасно. Причем скорее для меня самой, так как навредить учителю у меня вряд ли бы получилось даже случайно.
Стремясь хоть чем-то занять себя, сидела в малой гостиной, читала книги, разглядывала пейзаж за окном. Подносы с едой появлялись на столе сами собой в строго отведенное время, но если мне чего-то хотелось – фруктов или воды, – желания тотчас же исполнялись. Я старалась не думать о том, что для подобных чудес маг должен основательно и постоянно копаться в моей голове – просто наслаждалась его заботой, поскольку не могла наслаждаться обществом. По крайней мере, днем.
Диран навещал меня каждую ночь. Боли становились сильнее, и их не так-то просто было побороть. Порой казалось, что всё моё существо разрывают на мелкие-мелкие кусочки, а собраться назад я никогда не сумею. Маг пояснял, что это просто откат, и я не могла представить, что испытывает граф, если мне достаются только отголоски. И почему Диран помогает мне, а не своему другу, которому должно быть в разы тяжелее бороться со страданиями.
Он приходил всегда по первому крику. Я пыталась пару раз не кричать – кусала кулаки, грызла подушку, но предательский стон всё равно срывался с губ, как по волшебству материализуя в моей комнате мага. Хотя, почему – как?
Он никогда не выглядел поднятым с постели – наоборот, казалось, что он только и ждал, когда настанет время прийти ко мне, причем одет был, как аристократ на завтрак, не хватало лишь шейного платка. Единственное, что отличало образ мага, появлявшегося в моей комнате, от привычного, так это отсутствие мантии. И, разумеется, обращение – никакой госпожи, никакой графини. Я была маленькой девочкой. Глупенькой девочкой. Упрямой. Сильной. Той, которая со всем справится, всё переборет…
Шепот Дирана всегда меня успокаивал. И руки – его непривычно прохладные руки – дарили настоящее блаженство, вырывая из небытия. А когда он проводил пальцами по лицу, убирая со лба влажные волосы, мне хотелось плакать от счастья и нежности.
Днем же я ходила сомнамбулой, бледной тенью самой себя. Никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось разговаривать – только с вызывающим дрожь страхом и сладким трепетом ждать предстоящей ночи. Но на мои желания всем было плевать – на третий день после трагического возвращения графа в моей башне одиночества стали появляться гости. Сперва под вечер меня посетила госпожа Сортэн, до глубины души оскорбленная скверным цветом лица и скудностью гардероба, перенесенного во временные покои. Всё ворчала, что все её старания загублены в пух и прах, но ворчание это было направлено не на меня, а куда-то в сторону. Предположу, что злилась госпожа Сортэн на мага, не обеспечившего должных для графини условий.