Нужно было что-то сказать. Что-то определенно нужно было сказать. По крайней мере принести Дирану свои соболезнования по поводу смерти друга. Но я молчала. Не могла выдавить ни слова, только облизывала и покусывала припухшие и чуть ноющие губы, из последних сил сдерживая слезы.
Если бы я была смелой – по-настоящему смелой, а не храбрящейся, как сейчас, – я бы спрыгнула с кровати, в два шага оказалась подле мужчины и повисла у него на шее, ловя губами губы. И никто бы меня не оттолкнул, никто не посмотрел на меня, как на сумасшедшую – наоборот, меня притянули бы к себе за талию, прижав крепко-крепко, будто боялись, что я убегу, и поцеловали. Медленно, волнующе, лаская и покусывая, пробегаясь пальцами по затылку, поглаживая от корней волос практически до самых кончиков...
Я не дышала, боясь спугнуть прекрасное видение, которому не суждено было сбыться, так как по замку разнесся тяжелый звон колокола, слегка запоздало оповещая о кончине графа. Для меня это тоже был конец. Конец игре в графиню Лиосскую. Конец всему этому фарсу.
***
В противовес пышной и многолюдной свадьбе, похороны оказались удивительно тихими – присутствовали только проживающие в замке, будто смерть графа хотели оставить в тайне от друзей и соседей, еще недавно поздравлявших его с обретением долгожданной супруги.
Я стояла, склонив голову и плотно сомкнув губы, провожая сухими глазами шестерых слуг и тяжелый темно-коричневый гроб лакированного дерева, который те несли в сторону фамильной усыпальницы, находившейся практически на самой границе леса. Вздохнув, огляделась по сторонам – подле меня стоял навытяжку маг, хмурящий брови. Привычно в черном, вот только его одежда на этот раз выражала траур, а не приверженность темным силам. По другую руку под опущенной на бледное лицо вуалью тихонько всхлипывала госпожа Сортэн, плотно затянутая в атлас и кружево. Платиновой блондинке траурные одежды шли неимоверно, но леди едва ли не впервые мало заботила собственная внешность – туалет был невероятно роскошен. Я в скромном закрытом платье наверняка терялась на её фоне, но вот добавлять красок на заплаканное лицо Фэлисия не стала, и было необычно видеть, что без вычурного макияжа этикетная дама выглядела, вероятно, не сильно старше меня.
Пожалуй, присутствующих можно было пересчитать по пальцам – мои компаньонки, жмущиеся друг к другу и время от времени промокающие глаза платочками, стоящий немного в стороне учитель танцев, скорбно опустивший голову, несколько слуг и стражников из замка. Где же соседи? Где горожане и жители ближайшей деревни, бывшей под покровительством графа? Где друзья и родственники, в конце концов? Да, близкой родни согласно хроникам у моего супруга не было, но дальние ветви, которые и будут наследовать замок и прилегающие земли, вполне могли бы почтить память усопшего, хотя бы из вежливости.
Признаться, я недоумевала. Кусала губы до самого окончания церемонии (проводил которую, самом собой, его темнейшество господин Диран – я уже смекнула, что каким-то образом его должность вмещает в себя и функции священника), но осмелилась задать вопрос лишь в замке, за поминальным обедом:
– Почему никого нет? – шепотом спросила я, склонившись к сидящему рядом магу. Сегодня он почему-то всегда оказывался рядом – вежливый и предупредительный. Вероятно, боялся моей истерики или слез в связи со смертью супруга, вот только слез не было. Были лишь обида и постоянное волнение, когда я оказывалась непозволительно близко к Дирану. После того, что случалось ночами, спокойно смотреть на мужчину я не могла, но старалась держать себя в руках и контролировать сбивающееся дыхание, вот только сердце предательски выпрыгивало из груди, стоило мне столкнуться с ним взглядом или случайно коснуться.
– Простите? – заинтересованно приподнятая бровь и темный омут глаз, в который лучше не заглядывать от греха подальше.
– Почему на церемонии никого не было?
– Не имею понятия, – господин Диран резко отвернулся, а я отчетливо поняла – врет, вот и скрывает ложь, отводя глаза.
– Вы никому не сообщили? – догадалась я.
– Это лучше пока оставить в тайне, – сквозь зубы пробормотал маг.