— Прости меня, ради бога, милое дитя, — пробормотал он. — Прости меня, о, прости, ради бога! Не понимаю, что на меня нашло. Наверно, я был слишком потрясен, увидев у себя в комнате постороннего человека. Тебе не больно? О, прости меня, пожалуйста!
— Понимаю, мне не следовало входить к вам без спросу. — Холли потрясла связкой ключей. — Мне их дал мистер Йейтс.
— Конечно, конечно, — продолжал бормотать Хартвелл, усаживаясь в кресло возле туалетного столика. — Извини, если напугал тебя, милое дитя. Я сорвался. В последнее время столько всего навалилось. Вот дражайшая Кэролайн попала в больницу и, похоже, целиком по моей вине.
— И совсем даже не по вашей, — выпалила Холли, не успев прикусить язык.
Актер внимательно посмотрел на нее:
— Милое дитя, что заставило тебя сказать это?
— Говорят, кто-то приложил руку к креплениям на той опоре, — вынуждена была объяснить Холли. Видимо, неожиданное появление Уильяма Хартвелла выбило ее из колеи гораздо сильнее, чем она думала, иначе она ни за что на свете не обмолвилась бы о подозрениях Детективного клуба.
— Не может быть! — ужаснулся Хартвелл. — Неужели нашелся человек, способный на такое преступление? И по каким причинам?
— Я… я лучше не стану больше ничего говорить, — пробормотала Холли. — Может быть, они ни в чем не виноваты.
— Они? — в раздумье переспросил Хартвелл. — Значит, их было несколько? Гм-м… — Он внимательно посмотрел на Холли. — Разумеется, милое дитя, ты больше не должна ничего говорить. Ты уже нашла свою тетрадь? Ага, вижу, что нашла. Вот и отлично. В ближайшие дни мы продолжим наше интервью. — Он встал с кресла и начал вежливо, но решительно оттеснять Холли к двери. — Ну как, вы продвинулись в расследовании того ограбления, о котором ты говорила в прошлый раз?
— К сожалению, у нас нет времени как следует подумать об этом, — быстро нашлась Холли и виновато взглянула на Хартвелла. — Извините, что вошла сюда без разрешения. Оставить вам ключи?
— Нет, лучше верни их Микки, — мягко сказал Хартвелл. — Но мне придется серьезно с ним поговорить. Не хотелось бы, чтобы кто бы то ни было проникал в мое жилище без моего ведома.
Дверь за Холли закрылась. Очутившись на ярком солнце, девочка зажмурилась. Да, этот Уильям Хартвелл — необычный человек. Переменчивый, как погода весной, как сказала бы мама. Его настроение в считанные секунды меняется от бешеного гнева до полного спокойствия. Это кого угодно сведет с ума.
Холли положила тетрадь в сумку, висевшую на плече, и направилась к воротам. Возле машины ее ждал Микки Йейтс.
— Я сразу узнал автомобиль Билла. — Микки был явно расстроен. — Когда он проехал мимо, я помахал рукой, но он меня не заметил.
— Он очень рассердился, увидев меня в фургоне. — Холли протянула ему ключи.
— Бедная девочка, — посочувствовал Микки. — Небось получила нагоняй?
— Да, он прямо накинулся на меня! — пожаловалась Холли. — Я уж думала, мне несдобровать. Знаете, он гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Сначала он страшно разозлился, но потом мгновенно успокоился. Ну и темперамент. Сразу видно — настоящий артист!
— Да, временами в него словно бес вселяется, — согласился Микки. — Наверно, так всегда бывает с людьми, если они надолго исчезают из общества.
— Исчезают? — переспросила Холли. — Он же сказал, что несколько последних лет провел за границей.
Микки Йейтс удивленно приподнял брови.
— За границей? Пожалуй, можно и так сказать. — Он посмотрел на часы. — Мне пора ехать. На площадке меня уже заждались.
— Что вы имеете в виду? — продолжала допрос Холли. — Что мистер Хартвелл не был за границей?
— Смотря как называть, — глубокомысленно проговорил он, садясь в машину.
Он вставил ключ в зажигание и завел мотор.
— Что называть? — не унималась Холли.
Микки усмехнулся.
— Ну, если остров Уайт можно назвать заграницей… — Машина плавно покатила по дороге, и, прибавляя скорость, Микки крикнул: — Увидимся на экране!
Холли озадаченно глядела ему вслед. Остров Уайт, разумеется, не был заграницей. Но почему же Уильям Хартвелл солгал? И вдруг ее осенило. Уильям Хартвелл ничего не говорил о загранице: он сказал «за морем». А остров Уайт действительно находился за морем, пусть даже за очень узенькой полоской воды.
Пока Холли шла к автобусной остановке, ей не давал покоя один-единственный вопрос: почему старый актер так хотел уверить ее в том, что все эти годы работал в другой стране? Что он скрывал?
ГЛАВА 7.
Белинда Хейес — кинозвезда!
— Да проснитесь же, сони вы эдакие, — укоряла подруг Белинда. — Какая муха вас укусила? Такое чудесное утро!
Мама Белинда подвезла трех подруг до фермы Слейдена на своей машине. Белинда была уже в полном облачении. В куртке, бриджах для верховой езды, в специальном защитном шлеме, прикрывающем голову, девочка выглядела великолепно. К тому же она прекрасно выспалась и пребывала в замечательном настроении в предвкушении сегодняшних съемок.
Холли зевала и поеживалась, немного сожалея, что согласилась явиться на съемки в субботу, да еще ни свет ни заря. Даже Трейси, для которой утро было самым подходящим временем для ежедневной легкой пробежки, считала, что шесть часов утра — это, пожалуй, слишком рано.
— Хотелось бы мне знать, — Холли с трудом подавила очередной зевок, — каким образом ты умудрилась так хорошо выспаться. Вон как бодра и весела! Обычно тебя приходится вынимать из постели подъемным краном.
Белинда размотала веревку, связывавшую створки ворот.
— Я отказываюсь встать с постели только тогда, когда ты пытаешься втянуть меня в одну из своих дурацких авантюр, — откликнулась она, распахивая ворота. — А сегодня совсем другое дело. Сегодня меня ждут лошади!
Длинная извилистая дорожка, ведущая к дому фермера, была с обеих сторон засажена высокой живой изгородью. Сначала вдали показалась печная труба, потом и серая шиферная крыша. До девочек донеслись возбужденные голоса.
По одну сторону двора высился старинный каменный дом с потрескавшимися деревянными балками и с облупившейся на стенах краской. По другую — тянулись длинные приземистые подсобные постройки под ржавыми железными крышами. Повсюду витал дух заброшенности и древности.
Но сегодня здесь кипела бурная деятельность. Сбоку длинной чередой выстроились грузовики, повсюду сновали люди, подойдя поближе, девочки увидели, что на площадке уже начались съемки.
Вдоль двора были проложены специальные рельсы, на которых была установлена операторская тележка с укрепленной на ней камерой.
— Хорошо, Дебби, повторим! — крикнул Рассел Бейкер. — Дубль пять!
Девочки остановились поодаль, глядя, как снимается короткая сцена. Дебби Брайант стояла позади камеры; вид у нее был взволнованный, но решительный. Как только Рассел Бейкер взмахнул рукой и скомандовал: «Мотор!», — она быстро побежала к загону. Внутри загона, возле бревенчатой изгороди, стоял оседланный гнедой конь. Не выпуская Дебби из кадра, за ней ехала камера.
— Так вот, значит, как это делается! — прошептала Холли. — Меня всегда интересовало, каким образом они умудряются так плавно двигать камеру.
Затаив дыхание, девочки смотрели, как Дебби подбежала к изгороди и упругим движением перемахнула через нее. Приземлившись на другой стороне, она подскочила к лошади и попыталась схватить ее под уздцы.
Но конь, выпучив глаза и выгнув шею, испуганно отпрянул.
— Так у нее ничего не получится, — проворчала Белинда. — Только зря пугает бедное животное.
Дебби снова попыталась ухватиться за болтающиеся удила, но лошадь отпрянула и рысцой выбежала на середину загона.
— Стоп! — взревел Рассел Бейкер.
Дебби Брайант стояла посреди загона, уперев руки в бока, с ненавистью глядя на взбунтовавшегося скакуна.
— Прошу прощения, Джек, — обратился Бейкер к щеголеватому седовласому мужчине, сидевшему рядом с ним. — Вы же знаете, как считается в нашей киношной среде: нет ничего хуже, чем работать с детьми и животными.