В полумраке, наполняющем лес, стоят косые столбы солнечных лучей, и в них то изумрудом, то серебром вспыхивают капельки воды, оставшиеся на листьях от ночного ливня. Омытая дождем, зелень тайги переливается то темными, то светлыми тонами. Время от времени радуют глаз розовые цветы шиповника, ярко-желтые или карминнокрасные саранки.
Впереди, почти неслышной походкой, двигается Пахом Степанович — кряжистый, могучий в груди, крупного роста человек. Он удивительно легок в ходьбе, хотя внешне кажется тяжеловатым и медлительным. Туго обтягивающий его широкую грудь старенький ватник с короткими рукавами, подпоясанный патронташем, глубокие сохатиные ичиги-бродни, подвязанные ремешками у ступней и под коленями, — все это делает его крупную фигуру слитной, хорошо приспособленной к действию, и длинноствольная берданка с самодельным ложем, большая и, видимо, нелегкая, кажется игрушкой в его сильных руках.
Спокойны, но зорки темные большие глаза. Черная, коротко остриженная борода почти закрывает его смуглое лицо с прямым крупным носом, поэтому трудно угадать выражение лица таежника. Он весь устремлен вперед, сосредоточен в своих наблюдениях. На вопросы отвечает, не поворачивая головы.
Черемховский шагает вслед, ведя в поводу оседланную лошадь. Щуплый, с острыми плечами, проступающими под рыжей грубошерстной толстовкой, он идет сгорбившись, глядя вниз, стараясь выбрать удобное место, куда ставить ногу. Вся одежда на нем как-то висит, не прилегая к телу. Но все же угадывается в нем человек, способный так вот, неторопливо, качающейся старческой походкой отшагать не один десяток километров по дорогам и бездорожью. Густые брови и прямые пушистые усы с проседью делают его лицо сумрачным, даже суровым, но бесхитростный взгляд выдает мягкий характер.
Следом легко ступает Анюта. Голубой спортивный костюм, состоящий из короткой курточки и длинных широких шаровар, как видно, одинаково под стать ее высокой стройной фигуре и на лыжной прогулке и в походе по тайге. Некоторым несоответствием ее костюму выглядит накомарник, падающий на плечи и грудь. На продолговатом разрумянившемся лице с правильными чертами и особенно в черных, чуть скошенных глазах светится радость. Девушка уже не восторгается вслух, как это было в первый день, но душа ее продолжает трепетать перед величием и девственностью Сихотэ-Алиньской тайги. За нею, как тень, молча шагает Карамушкин со своей фельдшерской сумкой.
Далее длинной вереницей вытянулся десяток лошадей, и между ними группами и в одиночку люди.
Миновав невысокий увал с редколесьем, караваи вступил в особенно густой и мрачный еловый лес. Анюта заметила, что собака проводника скрылась.
— Пахом Степанович, куда исчез ваш Орлан? Я уже обратила внимание, что пока мы идем по редкому лесу, он вертится возле вас, а стоит нам зайти в густые заросли, как он сразу скрывается. В чем дело?
— Орлан сейчас на своем посту, Анна Федоровна.
— Как это на посту? — удивилась девушка.
— А вот так, — ответил Пахом Степанович, не поворачивая головы. — Мы идем напрямик, а он колесит, круги делает, охраняет нас, чтобы, значит, никто ни с какой стороны не подобрался к нам.
Сказанному удивился даже Черемховский.
— Каким же образом вы приучили его нести такую службу? — спросила Анюта.
— Да совсем и не учил. Сам диву дался, когда впервой узнал. Умная тварь. — Помолчав, добавил: — Собака в тайге — дорогой помощник.
Вскоре все оказались свидетелями события, подтвердившего слова проводника. Отряд стал входить в разнолесье, как вдруг впереди послышалось злое рычанье, сменяющееся жалобным повизгиванием. Вслед за тем в чаще раздался треск, и появившийся оттуда Орлан бросился к ногам Пахома Степановича. Шерсть на его спине поднялась дыбом, хвост был поджат. Беспокойно озираясь, Орлан прижался к ногам хозяина. В то же время передняя лошадь тревожно всхрапнула и попятилась назад, потащив за собой Черемховского.
— Что такое? — испуганно спросила Анюта, помогая отцу удержать в руках повод. Ей на помощь бросился Карамушкин, обрадованный случаю проявить свое внимание к девушке.
Пахом Степанович, вскинув берданку, не поворачиваясь, молча поднял руку, чтобы остановили караван. Но лошади уже и сами не шли вперед, беспокойно храпели и пятились.
— У кого ружья, все сюда! — негромко крикнул Пахом Степанович.
Человек шесть с карабинами и двустволками, заряжая их на ходу, побежали к голове каравана. Пахом Степанович отобрал троих, у кого были карабины, и вместе с ними скрылся в чаще. Долго оттуда ничего не было слышно. Потом из кустов появился молодой техник-геолог Стерлядников.