За ужином Черемховский снова вспомнил о Дубенцове, который все еще не возвращался из тайги. Профессора начинала всерьез беспокоить судьба молодого геолога.
- Мы, кажется, допустили глупость, - говорил он, - что не остановились при встрече и не помогли ему в погоне за тигром. Юноша шел на большой риск…
- А раненый тигр может растерзать охотника? - с тревогой опросила Анюта Пахома Степановича.
- Всякий зверь, если он раненый, бывает опаснее, чем не раненый, - в мрачном раздумье ответил старый таежник.
Кружка с чаем в руках девушки закачалась, и она снова взглянула на фотографию, с которой смотрело веселое, заразительно смеющееся лицо Дубенцова. …Ночью Дубенцов не вернулся. Анюта скверно спала.
Ей снился страшный тигр, подкарауливающий ее в мрачных лесных трущобах. Она просыпалась от страха, прислушивалась и все думала о Дубенцове. Едва засыпала снова - и опять ее преследовал страх перед тигром. Она искала, но так и не могла найти своего защитника - Дубенцова…
Рано утром Черемховский, выяснив, что Дубенцов до сих пор не вернулся, пригласил к себе Пахома Степановича.
Старый таежник был давнишним приятелем Черемховского. Они познакомились еще до революции в одну из экспедиций Черемховского по Приамурью. С тех пор опытный следопыт сопровождал Черемховского по многим поисковым Маршрутам, а в годы войны с интервентами на Дальнем Востоке не раз проводил партизан по известным ему одному тропам.
Черемховский высоко ценил опыт Пахома Степановича, его отличное знание тайги, его бесстрашие и умение найти выход из любого затруднения в тайге.
- Этого человека, друзья мои, - говорил профессор, представляя Пахома Степановича молодым участникам своего поискового отряда, - должно считать продолжателем дела славных русских землепроходцев; Василия Пояркова и Ерофея Хабарова, первооткрывателей Амура.
И это была правда. Приехав в Приамурье мальчиком с родителями, переселившимися в прошлом столетии из Пермской губернии, Прутовых вырос в тайге. С детства изучал и полюбил ее.
- Это, паря, покрепче, чем водка, - признавался Пахом Степанович. - Белый свет скучным делается, ежели не сходишь долго в тайгу. Работаешь по дому или на рыбалке, а сам то и знай поглядываешь на тайгу. Но уж зато как вырвешься да заберешься в самую глушь, то так сладко сделается на душе, что и словами не выскажешь. Она, тайга-то, вроде глухая да безжизненная, ежели со стороны, незнакомому человеку поглядеть на все. А приди-ка в нее, да приглядись хорошенько - что тебе ярмарка! Там, глядишь, бурундук волокёт кедровую шишку к себе в нору; там белка мостит гнездо, а за ней неясыть охотится; там кабарга притаилась в ельнике, медведь иль сохатый ломится через чащу; все живут, все ищут чего-нибудь, воюют между собой. Не-ет, хороша тайга! Отбери ее у меня, так я с тоски помру…
Пахом Степанович застал профессора за утренним чаем.
- Что ты думаешь, дружище Пахом Степанович, о судьбе юноши? - спросил Черемховский, подавая таежнику кружку с горячим чаем.
- Парень он, видать, не из простых, спуску в тайге не даст никому, - рассуждал старый таежник. - И, между прочим, отчаянная голова!.. Не должно бы… - он запнулся, подумал - Придется сходить, однако, поискать. В тайге всяко случается…
- Я полностью разделяю твое мнение, Пахом Степанович, надо искать.
С восходом солнца следопыт, сопровождаемый веселым Орланом, покинул стойбище.
Глава четвертая
Преследование продолжается. - Бурелом. - Встреча в распадке. - Ночлег в кедровом лесу. - Таинственный вор. - Поиски следов ночного вора. - Встреча с таежником. - Разгадка.
Задержка Дубенцова при встрече с поисковым отрядом Черемховского стоила ему того, что он далеко отстал от уходящего зверя. Только под вечер он определил по дружному стрекоту большой стаи кедровок, всегда преследующих убегающего зверя, что тигр недалеко. Охотник ускорил шаг, мобилизуя последние силы.
След привел к непроходимым зарослям молодой лиственницы. Деревья были невысоки, но от основания до макушки густо переплетены колючими тонкими ветвями. В чаще стоял полумрак.
Заросли были почти непроходимы, и на минуту Дубенцов остановился в отчаянии перед неожиданным препятствием. Но раздумывать не было времени. Выставив вперед карабин, он стал напролом пробиваться сквозь цепкую чащу. Иногда пробиться было нельзя, тогда Дубенцов полз на четвереньках под ветвями по коридору, проделанному тигром.
Он обливался потом. Останавливаясь на минуту, чтобы перевести дыхание, он напряженно прислушивался» однако никаких подозрительных звуков поблизости не обнаруживал.