– Беда будет! Всем нам смерть будет! Все здесь умрем!
Поляк Бронислав взорвался, бросился к нему, с силой пихнул ногой:
– Замолчи, пся крев! Убью!
Яшка повалился набок, но тут же резко вскочил на ноги, выхватил нож из висевших на поясе ножен, бросился на поляка. Бронислав оказался быстрее, сабля взвизгнула в его руке, опустилась на голову противника. Яшка вскрикнул, повалился на камни, орошая их кровью.
К нему пошатываясь, будто хмельной, тяжелой поступью подошел Василий Оборотень. Посмотрел в потухшие глаза, поднял гневный взгляд на Бронислава:
– Ах ты, лях поганый! Кто тебе позволил его убить, без моего приказа?!
Поляк выставил перед собой саблю.
– Я и спрашивать тебя не буду, я сам себе голова! Мне панов не надо.
Василий вперил волчий взгляд в Бронислава. Поляк попятился. Оборотень наступал.
– Голова, говоришь? Поглядел бы я, как твоя голова тебя назад, через болота вывела, но не суждено, видимо, тому статься, поскольку лежать ей отрубленной в этой пещере.
– Это мы посмотрим, чья голова с плеч падет! – Бронислав шагнул навстречу, замахнулся саблей. Василий ловко перехватил левой рукой запястье поляка, присел, ухватил его за пояс правой, перекинул через себя. Поляк кулем упал на каменный пол пещеры лицом вверх. Оборотень резко выкрутил кисть Бронислава. Раздался хруст, поляк застонал, выпустил из руки саблю, которую тут же подхватил Василий. Бронислав попытался встать, но клинок отделил его голову от туловища, обдав штаны и сапоги Оборотня кровью. Василий отбросил окровавленную голову поляка ногой и впился в разбойников незнающим жалости взглядом:
– Кто еще хочет мне поперек слово молвить?
Разбойники опустили глаза, не в силах выдержать волчий взгляд предводителя. Оборотень указал на тела Яшки и Бронислава.
– Уберите эту падаль из пещеры, чтобы не смердели.
Демьян Лалыка и Ферапонт Ноздря подошли к Яшке, Авдей Кистень и татарин Ахмет склонились над обезглавленным телом поляка. Тут-то и выпал из-за пазухи казанца кожаный мешочек. Ахмет попытался подобрать его и сунуть незаметно назад, однако Кистень оказался проворнее. Казак схватил мешочек, дернул стягивающий горловину шнур, редкозубо ощерился.
– Чего это у тебя здесь?
Ахмет кинулся на Авдея. Кистень отпрянул. На пол пещеры, блеснув в свете костра и проникающих солнечных лучей, высыпались со звоном, похожие на чешуйки, монеты: копейки, деньги и полушки с отчеканенными на них надписями, изображениями голубей и всадников с копьями и саблями. Монеты были по большей части медные и серебряные, но была среди них и пара золотых. Авдей посмотрел на монеты, затем на Василия Оборотня, перевел недобрый взгляд на Ахмеда. Татарин побледнел, встал, как вкопанный.
– Ах ты меченый! Так вот кто купеческую мошну припрятал! Мы то, дурни, ползали по кустам, искали невесть чего! – Кистень снова посмотрел на Оборотня. – Что, атаман, будем делать с этим псом смердящим? Помилуем или живота лишим?
Ахмет сглотнул, обвел затравленным взглядом сотоварищей. По их лицам он понял, что пощады ему ждать не приходится. Василий кивнул казаку на Ахмета:
– Отправь его вслед за ляхом.
Казанец видел, как Авдей вытащил из-за пояса кистень, миг и каменное било размозжит его голову. Безысходность бросила его на Кистеня. Авдей не успел воспользоваться оружием. Ахмет сбил его с ног, повалил на спину, вцепился сильными пальцами в горло. У Авдея перехватило дыхание. Он захрипел, уперся ладонями в подбородок татарина в надежде, что тот ослабит хватку, но этого не произошло. Неожиданно густая горячая струя ударила казаку в лицо, ослепила, Кистень почувствовал во рту вкус крови. Пальцы Ахмета к великой радости Кистеня, разжались, он сбросил с себя его тело. Оно было обезглавлено. Рядом, с саблей в правой руке, стоял Васька Оборотень. Авдей встал, утер рукавом страшное в полутьме окровавленное лицо:
– Вот так пляски с переплясками! Чуть юшкой татарской не захлебнулся. Атаман, уходить отсюда надобно. Гиблое, похоже, здесь место. Берем деньгу купецкую и айда от этих пещер куда подальше.
Оборотень окатил казака яростным взглядом, похожим на рык голосом произнес:
– Сказано тебе, золото искать будем! Покуда не отыщем, из пещеры не уйдем!
Авдей замотал красной от крови бородатой головой.
– Нет, атаман, ты на меня не серчай, я в этом поганом месте не останусь! Верно молвил Яшка, все здесь поляжем! Ты, ежели желаешь, оставайся, а мы своим путем пойдем! Отныне мы тебе в этом деле не помощники! – Кистень кинул взгляд на Ферапонта и Лалыку. – Правду я молвлю, браты, али нет?