— Не совсем. По его словам, он за ней приглядывал. До беременности та девушка какое-то время работала у них в доме.
— Что?
— Сара наняла Кристин Фоллс в помощь Мэгги, но вскоре девушка, э-э-э, нажила себе проблемы. — Квирк посмотрел на судью: тот потупился и качал головой, напрочь забыв о виски. — Мэл заявил, что сделал ту запись из желания пощадить семью Кристин, дескать, зачем им знать о ребенке?
— С каких пор Мэлэки волнуют чувства посторонних?! — прохрипел судья. — Он же доктор, клятву Гиппократа дал, значит, должен спокойно и беспристрастно делать свое дело. Идиот безответственный! От чего умерла та девушка?
— От послеродового кровотечения — потеряла слишком много крови.
Повисла тишина. Гаррет Гриффин смотрел на Квирка так же, как, вероятно, некогда смотрели на него самого подсудимые, надеющиеся на снисходительность.
— Так Кристин умерла в доме Долли Моран? — уточнил он, потупившись. — С этой особой Мэл тоже знаком?
— Он нанял ее ухаживать за Кристин.
— Вот так знакомые у моего сына! — На скулах судьи заходили желваки. — Ты ведь с ним об этом говорил?
— Мэл темнит. Ты же его знаешь.
— Вот уж не уверен! — воскликнул судья. — Он случайно не обмолвился о делах в Бостоне?
— Нет, — покачал головой Квирк. — А что там за дела?
— Какая-то благотворительная кампания. Кроме Мэла в ней участвует Костиган и члены ордена Рыцарей Святого Патрика. Якобы они помогают католическим семьям. Финансирует кампанию твой тесть Джош Кроуфорд.
— Нет, Мэл ничего об этом не говорил.
Судья залпом выпил виски.
— Давай сюда стакан! Еще одна порция явно не помешает! — Судья снова подошел к буфету. — Сара в курсе?
— Сомневаюсь. — Квирку вспомнилась воскресная сцена у канала: Сара смотрела на лебедей невидящими глазами и просила поговорить со своим мужем, «хорошим человеком». Откуда ему знать, что Саре известно, а что нет? — Я сам в курсе лишь потому, что случайно увидел, как Мэл заполняет досье.
Квирк вскочил. Духота кабинета, чадящий камин, запах пролитого виски вдруг показались невыносимыми, да еще обожженный спиртным язык саднило. Судья обернулся и, прижимая к груди два полных стакана, удивленно на него взглянул.
— Мне пора, — объявил Квирк. — Нужно кое с кем встретиться.
Он лгал, и судья явно расстроился, но возражать не стал.
— Не хочешь? — Гаррет Гриффин протянул стакан с виски, но Квирк покачал головой. Судья поставил оба стакана на полку буфета. — Ты точно ужинал? По-моему, ты совсем себя не бережешь!
— В городе что-нибудь перехвачу.
— Флинт омлет тебе сделает… — судья горестно покачал головой. — Да уж, звучит не бог весть как соблазнительно! — У двери кабинета он застыл, явно озаренный какой-то идеей. — Уже выяснили, кто убил эту Моран?
— К ней в дом кто-то ворвался.
— Грабители?
Квирк пожал плечами, а потом сказал:
— Вы знали ее. Ну, Долли Моран, — Квирк пристально посмотрел на судью. — Сперва она работала у вас с бабушкой, а после рождения Фиби — у Мэла и Сары. Поэтому Мэл и обратился к ней, когда Кристин Фоллс понадобился уход.
Судья долго смотрел в одну точку и хмурился, потом вскрикнул, как в самом начале разговора, только не гневно, а с горечью.
— Боже милостивый, так это… Долорес? — Гаррет споткнулся на ровном месте, и Квирк схватил его за руку. — Мне ведь даже в голову не пришло… Бедная, бедная Долорес!
— Извините, — сказал Квирк. Казалось, с начала разговора он только и делал, что извинялся.
Они вышли в коридор. Гаррет брел, словно во сне, его руки висели безжизненными плетями, и Квирк вдруг увидел, как похожи отец и сын.
— Долли была очень верной, — проговорил Квирк. — Ничьи секреты не выдала. Жаль, Мэл уже не может сказать ей спасибо.
Старик его будто не слышал.
— Кто ведет расследование?
— Детектив по фамилии Хакетт.
— Я его знаю, — кивнул судья. — Парень разумный и здравомыслящий. Если беспокоишься, давай поговорю с ним или попрошу кого-нибудь замолвить словечко.
— Я не беспокоюсь, — покачал головой Квирк. — По крайней мере, не за себя.
Они уже стояли у входной двери, и Квирк вдруг понял, что острее всего чувствует стыдливое удовольствие. Вспомнился случай из детства: Гаррет вызвал его в свое логово и, поставив перед столом, устроил целый допрос о какой-то проделке — окне, выбитом метким выстрелом из рогатки, или окурках, спрятанных в жестянке из-под какао на полке с постельным бельем. «Кто стрелял из рогатки? — вопрошал Гаррет. — Кто курил?» Сперва Квирк твердил, что ничего не знает, но в итоге поддался давлению и сказал, что напроказничал Мэл, хотя судья, вероятно, был в курсе с самого начала. Сейчас он чувствовал почти то же самое, ту же смесь вины, радости и самодовольства, только раз в сто сильнее. Тогда Гаррет церемонно поблагодарил его, молодец, мол, правильно поступил, но даже мальчишкой Квирк заметил в его глазах странный огонек. Что это было, досада или презрение?