Квирк поднялся, но целую минуту стоял с закрытыми глазами, дожидаясь, когда пройдет головокружение. В самолете он выпил слишком много виски, за ужином — слишком много вина, в перерыве выкурил слишком много сигарет, и сейчас ему чудилось, что рот устилает тончайший слой горелого мяса. Квирк надел пиджак и отправился бродить по безмолвному дому. Казалось, остальные тоже не спят, в неподвижном воздухе ощущалось их присутствие, словно они были рядом и следили за ним. Медленно и осторожно Квирк спустился по широкой дубовой лестнице — трость зажал под мышкой, перевязанную ногу поддерживал обеими руками и неуклюже переставлял ее с одной ступеньки на другую. Куда именно пойдет, Квирк не знал. Неужели… неужели настороженную враждебность источал сам дом, а не его обитатели? Двери, которые он открывал, раздраженно щелкали язычками замков, а когда закрывал их, вздыхали с облегчением, радуясь его уходу.
Квирк надеялся, что идет к Хрустальной галерее: там, в компании живых, но бесчувственных существ он успокоится, потом вернется в спальню и наконец уснет. Только где же галерея? Вместо нее он попал в не менее вычурную часть дома, к неглубокому длинному бассейну. Освещался он лампами, спрятанными в нишах с козырьком под выступающими краями бортиков, вода отбрасывала трепещущую тень на облицованные мрамором стены, а разделенный на секторы потолок напоминал крышу бедуинской палатки. Подогретый воздух и здесь был спертым, почти вязким, и поднявшийся на бортик бассейна Квирк, чувствовал, что между лопатками, на веках и верхней губе появляется пот. Где-то вдали завыли туманные горны. «Совсем как предсмертные вопли загарпуненных китов», — подумал Квирк и… затаил дыхание. В воде плавало тело.
Женщина в черном купальнике и резиновой шапочке лежала на спине: она закрыла глаза, вытянула руки в стороны и чуть согнула ноги в коленях. Плотная шапочка из черной резины мешала рассмотреть «утопленницу», и Квирк узнал ее не сразу. Захотелось тихонько сбежать: растревоженное неожиданной встречей сердце до сих пор неслось бешеным галопом, но пловчиха перевернулась на живот и брасом подплыла к бортику, на котором он стоял. Увидев возвышающегося над водой человека с тростью, она испуганно отпрянула, по-лягушачьи замолотив руками, взбаламутила воду, но вскоре снова подплыла к бортику, подняла голову и невесело улыбнулась. Это же Бренда Раттледж!
— Боже, милостивый! — она схватилась за металлическую лестницу, р-раз, и выпрыгнула из воды. — Как вы меня напугали!
— Ты меня тоже, — признался Квирк. — Я решил, что ты труп.
— Ну вот! — засмеялась Бренда. — Кому, как не вам, знать разницу.
Она поднялась по лестнице и оказалась прямо перед Квирком, куда ближе, чем они оба ожидали. Квирк чувствовал не только прохладу ее мокрого тела, но и тепло крови. На мраморных стенах колыхались и плясали отблески спрятанных в ниши ламп. Бренда сняла шапочку и тряхнула волосами. — Вы ведь никому не скажете? Кроуфорды не позволяют слугам пользоваться бассейном. — Бренда отступила буквально на шаг и нагнулась за полотенцем. В такой откровенной позе Квирк ее еще не видел. Широкие бедра, короткие крепкие ноги — настоящая деревенская девушка, созданная для того, чтобы рожать детей. Квирк вдруг почувствовал себя старым. Бренда Раттледж еще сосала грудное молоко, когда он развлекался здесь с очаровательной Делией Кроуфорд. «Один поцелуй, — напомнил себе Квирк. — Я украл у Бренды один полупьяный поцелуй в ночь, когда впервые услышал имя Кристин Фоллс». Бренда накинула на плечи полотенце и вернулась к Квирку. Женское лицо без макияжа всегда завораживало Квирка, а когда Бренда подняла руку, он увидел влажный темный ежик.
— Что у вас с лицом? — спросила Бренда. — Я сразу заметила. Еще вы сильно хромаете.
— Упал.
Бренда заглянула ему в глаза, Квирк сразу понял: не поверила.
— Ой! — неожиданно взвизгнула она. — У меня капля на носу!
Бренда шумно втянула воздух, засмеялась и промокнула лицо полотенцем. «Все это со мной уже когда-то случалось», — подумал Квирк.
У бортика бассейна стоял низкий бамбуковый столик и два плетеных кресла. В одном из них устроилась Бренда, надев белый махровый халат. Под весом Квирка кресло хрустело, как огонь в камышах. Он предложил Бренде сигарету, но та покачала головой. Вода в бассейне почти успокоилась, отблески света на стенах и потолке лениво выписывали восьмерки и чем-то напоминали клетки крови, зажатые между предметными стеклами микроскопа.