— Мы? — переспросил он.
Ну да, мы с Мэлом. Все могло бы сложиться иначе. — Сара перехватила его взгляд и пояснила: — Это шарф Фиби. Они с Гарретом собираются гулять, если Роуз найдет, кому расчистить дорожки. — Квирк, вспотевший от алкоголя и сильной боли в колене, доковылял до скамьи и тяжело на нее опустился. Бам! — это трость стукнулась о чугунное сиденье. — Я видела, как вы с Мэлом шептались. У него от меня секретов нет. Он думает, что есть, но сильно ошибается. — Сара отошла на несколько шагов к пальмам и высоким папоротникам. — Мы ведь были здесь счастливы, правда? Ты, я, Мэл… — не оборачиваясь, проговорила она.
Квирк положил ладони на перебинтованное колено, сжал и содрогнулся наполовину от боли, наполовину от садистского удовольствия.
— А еще Делия, — добавил он.
— Да, еще она.
Квирк снова сжал колено, с шумом втянул воздух и поморщился.
— Ты что делаешь? — Сара, наконец, удостоила его взглядом.
— Наказываю себя. — Тяжело дыша, Квирк откинулся на спинку скамьи. Порой казалось, он чувствует горячую стальную спицу, пронизывающую кость.
— Делия спала с тобой, в этом дело? — спросила Сара новым бездушным голосом, терзавшим Квирка не меньше, чем спица в ноге. — Она уступила, а я отказывалась — все просто, как дважды два! Мэл почувствовал, что ему предоставляется шанс, и не упустил его. — Смех Сары был таким же холодным, как голос. Она до сих пор стояла вполоборота и что-то высматривала на горизонте. — Ты замечал, что время и пространство диаметрально противоположны? В пространстве чем дальше, тем хуже видно, а со временем наоборот — чем больше лет проходит, тем яснее все становится. — Сара сделала паузу. — О чем вы шептались с Мэлом? — Она перестала глядеть вдаль и повернулась к Квирку. От худобы ее лицо заострилось — Сара стала красивее, а вот спокойствия и безмятежности как не бывало. — Ну, скажи, о чем?
— Мэла спроси, — парировал Квирк, покачав головой.
— Он не говорит.
— Тогда и я не стану. — Квирк похлопал по скамье, приглашая Сару сесть. Пусть не сразу, но она подошла ближе, упорно глядя себе под ноги, словно сомневалась в прочности пола или своей способности по нему передвигаться. — Хочу, чтобы Фиби вернулась со мной в Ирландию, — сказал Квирк, когда Сара, наконец, села. — Поможешь мне ее убедить?
Сара чуть подалась вперед, словно у нее сильно болел живот, и уставилась прямо перед собой.
— Хорошо, но с одним условием.
— С каким? — спросил он, заранее зная ответ.
— Ты с ней поговоришь.
С океана наползала густая дымка, завыли туманные горны.
— Хорошо, — мрачно, чуть ли не зло ответил Квирк. — Хорошо, поговорю сию секунду.
Он нашел Фиби в холле с высоким сводчатым потолком: она сидела на стуле рядом с подставкой для зонтов в виде слоновьей ноги и обувала черные резиновые боты. Она уже надела теплое пальто с капюшоном и сказала, что хочет прогуляться и уговаривает дедушку пойти с ней. Может, и Квирк к ним присоединится? Он понимал, что запомнит навсегда, или насколько продлится его «навсегда», как она сидела с приподнятой вверх ногой и улыбалась. Новость он выложил без всякой преамбулы, глядя, как медленно, в несколько этапов, улыбка сползает с ее лица — сперва с глаз, затем с области вокруг глаз и наконец с губ. «Не понимаю», — тихо сказала она. Он повторил, стараясь выражаться проще и яснее, а закончил искренним «Извини, что так получилось». Она опустила сапог и поставила затянутую в нейлон HOiy на пол — в простых движениях сквозила робость, словно воздух стал хрупким, и она боялась его разбить. Потом она покачала головой и издала какой-то хриплый звук, в котором он не сразу узнал смех. Почему она не встанет? Он бы коснулся ее, обнял, прижал к себе. Нет, к чему себя обманывать: он все равно не решится. Она бессильно опустила руки и хмуро посмотрела по сторонам: она потерялась, попала в чужой мир, где не знала никого и ничего, даже себя.
Глава 32
К полудню гости начали расходиться, последовав примеру архиепископа и его свиты. Костиган и другие члены ордена Рыцарей Святого Патрика хотели побеседовать с Роуз Кроуфорд, но она поднялась в свою комнату, захватив бокал с мартини. Ощущение надвигающегося кризиса проникло в дом, словно газ. В гостиной Квирк застал Костигана и священника из приюта Пресвятой Девы Марии — они сидели на диване и оживленно разговаривали. Мэл застыл у камина: одной рукой опирался на полку, другую запустил в карман пиджака, словно позируя для портрета. Заметив на пороге Квирка, Костиган осекся на полуслове, растянул губы в улыбке, спросил его, как нога, и быстро ли возвращаются силы. Мэл невозмутимо взглянул на них и промолчал. Вопрос Квирк проигнорировал. Сильно болела голова, и он поднялся в свою комнату. Когда заглянула Бренда Раттледж, он без пиджака сидел на кровати, курил и апатично разглядывал фотографии, что стояли на комоде из орехового дерева — в одной рамке их было сразу две, Делии Квирк, урожденной Кроуфорд, и ее дочери Фиби.