Виктор подавил смех.
— Так вот что вас мучает? Вы не говорили об этом Жозефу?
— Как я могла?! Он бы стал меня презирать.
— Вам нечего стыдиться. Жожо любит вас и примет правду. К тому же на Айрис женится он, а не вы!
— Ох, месье Легри, спасибо вам, утешили старуху. У меня прямо камень с сердца упал!
— Сходите к Таша, там есть водка. Выпейте стаканчик и полежите немного… если, конечно, патриотическое чувство позволит вам принять такое предложение от франко-англичанина, который сожительствует с молодой эмигранткой из России…
— Ох, месье Легри, мне так стыдно за свои слова!
— Ну все, идите, я устал, — буркнул Виктор и закрыл глаза.
Эфросинья на цыпочках вышла из комнаты, и он тут же уснул.
Проснувшись, он увидел Кэндзи. Тот улыбался.
— Я бы еще вчера пришел, да только Таша меня не пустила. Как ваша рана?
— Поскорей бы сняли чертовы швы.
— Терпение. «Деревья скоро садят, да не скоро с них плод едят».
— Звучит ободряюще. А как вы?
— Ерунда, несколько синяков… Правда там, где не следует.
— Мадам Пиньо рассказала мне про Жозефа и Айрис.
— Я очень благодарен Жозефу, но решил по возможности оттянуть это событие.
— Понятно. А знаете, я сегодня днем нанес визит Габриэль дю Уссуа. Разгадка тайны у меня в руках. Хотите узнать подробности?
— Разумеется. Надеюсь, в вашем рассказе промелькнет имя Эжена Дюбуа… Закройте рот, муха залетит.
— Откуда вы знаете?
— Перечитывая письмо Джона Кавендиша, я наткнулся на название местечка Тринил. В юности, во время путешествия на Яву, я останавливался там и в свободное время рассматривал фрагменты скелетов гиббонов, собранные местными жителями на берегу реки Соло. Интуиция подсказала мне позвонить другу из Национального географического общества. Он живет в Лондоне и многое знает о Юго-Восточной Азии. Он-то и рассказал мне об Эжене Дюбуа, который занимался археологическими раскопками. Я понял, что моя чаша могла заинтересовать Антуана дю Уссуа в связи с исследованиями Дюбуа.
— В детстве, увидев что-то забавное в нашем магазине или на улице, я с нетерпением ожидал вашего прихода, рассчитывая удивить вас своей историей. Но всякий раз меня постигало разочарование: не знаю, как — может, вам сам черт помогает, — вы всегда знали хотя бы ее часть!
— Вот именно, только часть. А вот развязка была мне неведома. Я и теперь узнаю ее только от вас. Мы прекрасно дополняем друг друга, как вы считаете?
Виктор кивнул.
— Неужели даже мне нельзя рассказать, что случилось?
— Даже вам, Айрис. Я поклялся в этом месье Мори, когда просил вашей руки.
Айрис скорчила недовольную гримаску, но утешила себя тем, что после обручения у Жозефа не будет от нее тайн.
— Жаль только, мне запретили использовать материалы этого расследования в романе. Что ж, придется довольствоваться версией о сокровищах тамплиеров. Все лучше, чем ничего.
— А вам сегодня удалось поработать? — Айрис подошла к прилавку, за которым сидел с угрюмым видом Жозеф. Он печально посмотрел на тетрадь в сафьяновом переплете, которую накануне подарила ему возлюбленная.
— Нет. Ни строчки. Наверное, я больше ни на что не гожусь. Айрис… вы не перестанете меня уважать?
— Уважать? Жозеф, я люблю вас!
— Да, но уважение тоже играет роль. А ведь я — убийца.
— Вовсе нет! Инспектор Лекашер вам сто раз повторил: это была самозащита! Мой милый, вы ведь спасли моего отца!
— Ваш милый? Вы это серьезно?
Их губы соединились.
— Надо задвинуть защелку, — прошептал Жозеф, и в эту минуту звякнул дверной колокольчик.
Запыхавшаяся, красная Эфросинья опустила на пол корзины и протянула сыну большой прямоугольный сверток из плотной бумаги.
— Подарок от мадемуазель Таша к вашему обручению. Она уезжает и боится, что задержится надолго.
Заинтригованный Жозеф перерезал бечевку. Приятно самому получить посылку после того, как всю неделю упаковывал их для других. Он увидел знакомое лицо, загадочный взгляд, «гусиные лапки» в уголках глаз…
— Папа! — возликовала Айрис, заглянув ему через плечо. — Портрет, который мне так нравится! Как мило!
Жозеф промолчал, не разделяя ее радость.
«Ты меня больше не любишь?» — хотелось спросить Эдокси, но она вспомнила, как Кэндзи честно признался в своей неспособности испытывать эмоциональную привязанность, и вслух произнесла:
— Ты меня больше не хочешь? Прости, ты, должно быть, устал. Отдыхай, а я пока приму ванну.
Кэндзи, запрокинув руки за голову, вытянулся на кровати.