Как выяснилось, на завтрашний день была намечена очень ответственная сделка, точнее сказать, на сегодняшний, поскольку часы показывали уже двадцать минут первого. Банку предстояло выплатить колоссальную сумму полтора миллиона. И теперь не кто иной, как Нолан, был ответственным за успешное проведение этой сделки. Реализацией наличности занимались исключительно Моксон и Дипинг, и Нолан не знал, каковы их запасы и возможности. Из-за того, что никогда не обременял свою память лишними, как ему казалось, сведениями, он чувствовал себя теперь крайне неуверенно и боялся натворить ошибок.
Ответ его был довольно уклончивым, но между строк легко читался ответ истинный. Было очевидно, что Нолан боялся несостоятельности своей фирмы, что имеющихся на данный момент средств не хватит на оплату счета в полтора миллиона. И теперь именно ему придется искать выход, если ситуация окажется критической. А он совершенно не был готов к подобным форсмажорным обстоятельствам.
И, как назло, двоих его самых опытных и компетентных служащих в эти дни не было на месте. Эсдейл, их главный бухгалтер, уехал в командировку в Париж, а управляющий делами, мистер Ноулз, был болен. То есть практически не с кем было посоветоваться. Еще и Реймонд куда-то запропастился, не приехал в Дувр. В сущности, паниковать по этому поводу не стоило, но когда на тебя наваливается разом столько неприятностей... Нервы у Нолана были на пределе. Разумеется, существовали и другие сотрудники, но они в счет не шли. Так, всего лишь скромные статисты.
После парочки очередных каверзных вопросов Нолан признался, что действительно в последнее время вид у его друзей был усталый и озабоченный. И припомнил, что стоило ему внезапно войти в кабинет и застать их за разговором, они почему-то как по команде умолкали. Так было несколько раз. Тогда он, естественно, не придавал этому ни малейшего значения, но теперь ему кажется, что у них были какие-то секреты, тщательно скрываемые. Ну и, разумеется, он никак не думал, что их секреты связаны с шатким положением фирмы. Но теперь, когда он узнал про все эти сплетни, в голову лезут самые мрачные мысли.
Хотя все сказанное не выходило, в сущности, за рамки предположений, лица у всех троих полицейских были очень мрачными. Когда Нолан завершил свой рассказ, никто из них уже не сомневался, что фирма покойного Моксона доживает последние дни и что гибель главы фирмы и его заместителя безусловно связана каким-то образом с грядущим банкротством.
Между тем был уже почти час ночи, и сэр Мортимер, спохватившись, стал извиняться.
— Полагаю, мы и так слишком долго задержали мистера Нолана и пора его отпустить. Что вы на это скажете, Френч?
— Я — за. Только пусть мистер Нолан оставит свои координаты, чтобы я мог, если понадобится, найти его.
Нолан лишь обреченно махнул рукой.
— Ах, инспектор... Одному господу известно, где я завтра буду. Возможно, к этому времени меня уже бросят в клетку со львами. Мой адрес указан в показаниях, которые я давал в Нью-Хейвене. А что касается рабочего... вы наверняка знаете наш офис, он на Треднидл-стрит. Если не найдете меня дома, значит, я там. Ну и, соответственно, наоборот. Если же мне вдруг понадобится куда-то уехать, я сразу вам позвоню. Договорились?
— Договорились, сэр. Благодарю вас. А как нам быть с вашей папкой?
Нолан устало улыбнулся.
— Вы хотите просмотреть лежащие там бумаги?
— Если вы не возражаете, сэр.
— Вот, держите. Полистаете в свободную минутку.
— Благодарю, сэр. Больше пока никаких вопросов. Я провожу мистера Нолана?
— Да-да, конечно, Френч, и потом возвращайтесь к нам. Спокойно ночи, мистер Нолан. Искренне надеюсь, что все ваши страхи окажутся безосновательными.
Как только за ними захлопнулась дверь, сэр Мортимер посмотрел на Тернбулла и сообщил:
— Слежку мы установили. Как вы просили. А теперь выкладывайте, какие страхи одолевают вас? Зачем вам понадобилась вся эта морока со слежкой?
Тернбулл ощупал свой нагрудный карман.
— Дайте мне сначала сигарету, свои я забыл в машине. Я вот о чем подумал... Спасибо, зажигалка у меня есть. Я подумал, что этот деятель действовал заодно с теми двумя. Они почуяли, что дела их плохи, что, того и гляди, их хваленый концерн лопнет, ну и решили прибиться к более счастливому берегу, но судьба жестоко над ними посмеялась, не позволив им завершить это приятное путешествие.
— Так они отправились в путешествие поодиночке?
— Не знаю, не знаю. Скорее всего, не совсем так. Моксон и Дипинг отправились вдвоем на яхте. А Нолан должен был отбыть следом на своем катере. Потом он догоняет яхту, и они уже втроем исчезают в каком-нибудь заповедном местечке, во Франции таких хватает.
— А вы не думаете, что Нолан сам мог их прикончить?
Похоже, такой вариант вообще не приходил Тернбуллу в голову.
— Он? Прикончить? Да нет. Не думаю, что у него была такая возможность. Но если он и его друзья действительно собирались бежать, он этой же ночью предпримет еще одну попытку.
— Резонное соображение, Тернбулл. Такая опасность существует. Идите-ка сюда, Френч, — крикнул он входящему в дверь инспектору. — Майор Тернбулл подкинул нам интересную идею. Он думает, что эти три молодца, почуяв, что банкротства уже не миновать, решили убраться, пока не грянул гром. Те двое отбыли на яхте, а Нолан должен был нагнать их на своем катере. Что они собирались делать после, можно только предполагать. Возможно, яхту бы затопили, а на катере Нолана подплыли бы ночью к какому-нибудь укромному месту на французском побережье. Итак, он подплывает, как и было условлено, к яхте, а там — Макинтош со своими матросиками. Разумеется, бедняга совсем ополоумел от ужаса. Ему не оставалось ничего другого, как присоединиться к ним. Что он и сделал. Поэтому майор и попросил, чтобы мы не выпускали его из виду. А то еще попытается снова сбежать, прямо сейчас.
— Ну, это ему вряд ли удастся, — мрачно заметил Френч.
— Ну и как вам эта версия с побегом? — спросил помощник комиссара.
Френч ответил не сразу.
— Это, конечно, тоже вариант, но... А майору не приходило в голову, что, возможно, Нолан сам их и укокошил?
— Вы почти слово в слово повторили мой вопрос, инспектор! Вот что думают блестящие умы! Но мы с вами ошибаемся, инспектор. А майор, само собой, нет. Верно, майор?
— Я действительно только что сказал сэру Мортимеру, что у Нолана вряд ли была возможность совершить эти убийства, — пояснил Тернбулл.
— Думаю, это не так уж сложно проверить, — сказал Френч. — У нас имеется свидетельство того, что обе жертвы были убиты примерно за час до того, как их нашли. То есть преступление было совершено около половины первого. Теперь нужно выяснить, когда Нолан отплыл от Дувра. Это не проблема. А потом прикинуть, мог ли он в начале первого нагнать яхту... Если да, значит, вопрос о его причастности остается открытым. Если нет, значит, он тут ни при чем.
— Согласен, инспектор, это отличный выход, — сказал Тернбулл. — Это действительно многое прояснит. Но я хотел бы особо отметить одно обстоятельство. От бортового входа на палубу до люка с трапом, ведущим вниз, в каюты, была дорожка из кровавых пятнышек. Сначала я подумал, что дело было так: у самого входа на яхту Дипинг был ранен, и уже окровавленный как-то дополз до люка, но там силы оставили его, он упал и умер от сильной потери крови. Все, кто видел его позу и лужу крови, подумали то же самое. Но наш полицейский врач, я имею в виду, в Нью-Хейвене, усомнился в правильности данной версии. Дипинг был убит выстрелом в голову, то есть смерть наступила мгновенно. То есть он никак не мог доползти до люка, и вообще там не могло быть столько крови, разве что совсем немного.
Оба собеседника ловили каждое его слово. Френч даже не скрывал своего острого интереса. Тогда как помощник комиссара откинулся на спинку стула, слегка прикрыв глаза, но все его приближенные прекрасно знали, что эта его поза как раз означала предельное внимание.
— Так вот, наш доктор предположил, что Дипинг был ранен дважды, сначала не смертельно. По идее, тогда и накапало вокруг столько крови, а потом его долбили выстрелом в голову. Однако доктору удалось обнаружить только пулевое отверстие в голове. Само собой, это был довольно поверхностный осмотр, явно недостаточный. Но согласитесь, что рана, из-за которой полпалубы было в крови, не могла быть до такой степени незаметной.