Однако это не помешало Куррату достичь определенной пышности, особенно поразительной из-за случайности расселения сословий. Правит городом эмир, что в переводе означает «повелитель», один из трех эмиров, служащих калифу. Его дворец стоит над рекой, на вершине невысокого холма, в окружении садов, спускающихся к кромке воды, будто огромная зеленая юбка. Разнообразные площади украшены стелами и статуями, вывезенными из драконианских руин, а сии реликвии прошлого перемежаются аманианскими молитвенными двориками, легко узнаваемыми по высоким остроконечным шпилям и затейливой мозаичной мостовой.
Район, где предстояло поселиться нам с Томом, оказался далеко не столь великолепен. Так называемый Квартал Сегулистов, одна из древнейших частей города, подобно многим старым районам, давным-давно был оставлен высшим обществом и отдан на откуп людям иных сословий. В данном случае, как можно понять из названия, почти все жители Квартала исповедуют сегулизм, хотя ими одними сегулистское население города не ограничивается. Ради вежливого упрощения можно сказать, что большинство их – байтисты, самую малость разбавленные магистрианами. Если же выражаться точнее, Квартал населен последователями целой сотни сегулистских учений, включая граничащие с ересью, а то и откровенно еретические. К примеру, там по сей день существует небольшой анклав эшитов, стремящихся разрушить Храм, дабы затем перестроить его в более чистом, по их понятиям, виде. Не стоило бы и говорить, что из-за сей цели они весьма непопулярны в Аггаде, однако в Куррате им жить разрешено, пока они повинуются законам калифа (и платят калифу подати).
Как и сказал лорд Россмер, Тома поселили в Мужском Доме, который содержится некоторыми из жителей Квартала специально для путешественников и новоприбывших иммигрантов. Правда, это означало житье в одной комнате с тремя другими мужчинами, но он не рассчитывал проводить там много времени днем: в часы, свободные от сна, он, вероятнее всего, будет работать на территории казарм, что послужат нам рабочей базой.
Путешественницы и иммигрантки появляются здесь куда менее часто, и потому для меня ничего наподобие Женского Дома не нашлось. Меня поселили в местной байтистской семье, у Шимона бен Надава и его жены Авивы.
Шимон был купцом и торговал тонким полотном из Аггада (давняя взаимная неприязнь двух этих народов торговле не препятствовала). Оба они достигли преклонных лет, первая жена Шимона умерла, дети их давно выросли, обзавелись собственными домами и семьями, но двое неженатых сыновей помогали отцу в торговых делах, водя караваны через Кедемы. Шимон с Авивой встретили меня во дворе своего дома с тазом воды, чтобы ополоснуть с дороги лицо и руки, а затем подали кофе и финики, дабы утолить мой голод.
– Большое вам спасибо за гостеприимство, – ничуть не кривя душой, сказала я.
В прежних экспедициях мне доводилось жить в самых разных условиях – от чиаворского отеля до корабельной каюты и шалаша из веток посреди болот включительно. С этим домом из них мог бы сравниться разве что чиаворский отель, и то в нем я надолго не задержалась.
– Мы вам очень рады, – ответила Авива по-ахиатски. То был один из двух известных ей языков: ширландского ни она, ни ее муж не знали, а я, будучи магистрианкой, почти не владела лашоном (наши богослужения проводятся на родном языке).
Невзирая на разделявшую нас преграду в виде скудости моих познаний в ахиатском и, может быть, еще одну, куда более серьезную – разницу в вере, Авива без колебаний приступила к исполнению обязанностей гостеприимной хозяйки. Оставив Эндрю во дворе, за разговором с Шимоном, я последовала за ней в дом. Дом их был устроен на южный манер: гости мужского пола на женскую половину не допускались, а выходящие на улицу окна женских комнат были забраны частыми ажурными решетками, позволявшими дамам любоваться внешним миром, оставаясь невидимыми для посторонних взглядов. Однако я рассчитывала проводить здесь немногим больше времени, чем Том – в Мужском Доме, и, боюсь, отнеслась ко всему, что показывала мне Авива, без должного интереса.
Все мои мысли были заняты следующим днем: назавтра полковник Пенсит с братом должны были наконец-то отвести нас туда, где нам предстояло работать.