Только инстинкт и помешал мне прошептать: «Сухайл?»
Судя по резкости шага, он был явно не в духе, однако изумление при виде того, что шейх не один, пересилило дурное настроение.
– Прошу прощения. Я не думал, что ты не один, – сказал он, остановившись сразу же за порогом.
В знак почтения к шейху я прикрывала лицо платком, а теперь и голову повернула так, чтоб было не разглядеть даже глаз. Сердце забилось втрое быстрее обычного. Шестерни в голове завертелись, зажужжали, сцепились зубец к зубцу с точностью часового механизма. Спрашивать, отчего шейх настолько не рад меня видеть, больше было ни к чему. Прекрасно помня все, что претерпела от собственных родных – точнее, от тех из них, кто не одобрял моих поступков и образа жизни, я в полной мере понимала: мое поведение в течение следующих нескольких минут – и не только мое, но и поведение Сухайла – оставит неизгладимый отпечаток на всем, что последует далее.
– Ты, – казалось, тон шейха способен обратить воду в лед, – должен быть в пустыне.
– Знаю, – ответил Сухайл. – Но бану сафр… Погоди-ка, – он перешел на ширландский. – Уикер, вы ли это?
Том неуклюже поднялся с кресла.
– Именно так. Но я… не ожидал увидеть вас здесь.
Я едва не расхохоталась. Мне думалось, что отыскать Сухайла будет не легче, чем песчинку в пустыне: ведь он мог жить в любом уголке Ахии, а то и вовсе уехать за границу, но вместо этого оказался братом того самого человека, с кем долг велел нам сотрудничать!
– Я тоже, – с вполне понятным изумлением в голосе ответил Сухайл. – Что привело вас в Ахию?
Глазеть на плитку, коей был вымощен двор, до бесконечности я не могла, невзирая на всю красоту затейливой мозаики. Я подняла голову, устремила взгляд в точку чуть правее Сухайла и учтиво кивнула ему.
– Мир вам, сэр.
Сухайл уставился на меня. Лицо мое было наполовину прикрыто платком, но он, конечно же, узнал мой голос, как я – его. Да и кто еще из ширландок мог бы оказаться здесь в компании Тома Уикера?
Лицо его приняло совершенно непроницаемый вид. Казалось, он не узнает меня. Вздохнув, он слегка кивнул мне, но руку к сердцу, против обыкновения, не поднял.
– И вам мир, – ответил он и вновь обратился к Тому: – Позвольте-ка угадать… Вы – преемник лорда Тавенора?
Возможно, Том не заметил единственного числа, а может, просто предпочел оставить сие без внимания – судить не берусь. Знаю одно: в кои-то веки мне от души захотелось, чтоб он не защищал мое положение слишком уж энергично.
– Да. Точнее, не я, а мы с Изабеллой. Мы и не знали, что вы в этом тоже участвуете.
– А я и не участвую, – беспечно пояснил Сухайл. – Мой долг – быть там, в пустыне.
Вновь перейдя на ахиатский, он обратился к шейху:
– Однако… прошу простить мое вторжение. Брат, когда у тебя выдастся минутка, нам нужно поговорить.
Разговор с нами не вызвал в нем ни малейшего интереса – это было видно невооруженным глазом. Том неловко откашлялся и сказал:
– Мы прибыли только с тем, чтобы взглянуть на эвкалипты в саду. Хаджи, если угодно, все, что необходимо, нам мог бы показать и слуга, и мы бы более не отвлекали вас от дел.
Похоже, шейха это устраивало как нельзя лучше: он кликнул слугу еще до того, как Том закончил фразу. Сухайл, не дожидаясь, пока нас передадут провожатому, скрылся в одной из арок. Я же, приняв скромный, кроткий вид и от души надеясь, что выглядит сие убедительно, смирно ждала провожатого, но мысленно вновь и вновь повторяла: «Сухайл ибн Рамиз ибн Халис аль-Аритати…»
Три года назад, при первом знакомстве с Сухайлом, все это не сказало бы мне ни о чем. Познаний моих не хватило бы даже на то, чтоб перечислить хотя бы тьессинскую высшую знать, не говоря уж об ахиатской. Выходит, он – младший брат шейха, потомок племени, помогшего правящей династии калифов взойти на трон? О, тогда нетрудно было вообразить, как гневался его брат, услышав сплетни о нашем поведении во время совместных путешествий по свету! Интересно, знал ли кто-либо с ширландской стороны о том, что мой попутчик-археолог – брат шейха? Или хаджи Хусаму удалось сохранить сию родственную связь в тайне от них? По-видимому, последнее, иначе кто-нибудь непременно швырнул бы этот факт Тому в лицо, когда он настаивал на том, чтобы Корона отдала должность нам обоим.
Идя по саду, я не замечала ничего вокруг, хотя теперь, по прошествии времени, могу сказать: сад был великолепен. Одно лишь чувство долга заставило меня сосредоточиться на эвкалиптах, когда они оказались прямо перед носом – роскошные растения, способные прокормить минимум дюжину медоежек, не то что мою парочку.
– Да, вполне подойдут, – сказала я. – Давайте вернемся к работе. Не стоит отвлекать шейха более необходимого.