Дневной свет после темноты багажника окончательно ослепил Кори. Его тащили по земле, по камням, по избитому бетонному полу. Джинсы порвались, кожа оставалась на кусках арматуры, торчащей из бетона. Руки выворачивали в суставах. Собирая остатки своего сознания, Кори понимал, что если выживет, то после всех этих травм не сможет ходить. Если выживет. Его грубо бросили на холодный железный пол. Это был лифт. Клеть. Про устройство рудников он читал в дневниках Честити.
Эдисон. Кейс, Колбан и Розенталь спускались вместе с ним. Остальные вовсе покинули их на пути сюда. Вершить правосудие хотелось всем, но вот нести потом наказание не хотелось никому. Спускались быстро. От перепада давления у Кори заложило уши. Из носа хлынула кровь.
В старой шахте пахло не лучше, чем в больнице. Рук Кори уже не чувствовал. Кроссовки слетели, и он сбивал голые пальцы, поспевая за своими палачами. Они остановились. Кори был рад. Рад, что все это наконец закончится. Он больше не может. Из-за ударов в уши он почти ничего не слышал, а без очков в полумраке был как слепой котенок.
«Никогда не сдавайся.» – это не просто фраза. Кори сдался. Но его тело, избитое, израненное не сдавалось. Через боль он все еще мог шевелиться. Он все еще чувствовал. Чувствовал легкую вибрацию и как мелкие камушки подпрыгивают над полом.
– Там внизу около пятидесяти футов, – сказал Кейс, склонившись над Кори, и ткнув его в живот винтовкой, будто проверяя жив ли Кори, или уже испустил дух. – Повезет, если сразу свернешь шею. Но можешь и сломать спину. Будешь лежать там внизу, как мешок дерьма и медленно умирать, пока крысы обгладывают твою рожу. Или скажешь, где прячется Крашер, и я быстро пристрелю тебя.
Кори хотел бы что-нибудь ответить. Открой он рот, издал бы только крик.
– Давай уже прикончим этого говнюка. – Росс схватил Кори за шиворот и приподнял над бездонной чернотой.
Теперь вибрация переросла в гул. В грохот. Он доносился сверху. Эдисон отбросил Кори обратно и задрал голову.
– Это порода двигается. Такое часто бывает. – пытался успокоить его Кейс.
Лоусон воспользовался моментом и отполз к своду. По стене ручьями стекала ледяная вода. Она возвращала Кори к реальности. К тому, что сейчас его убьют. Как собаку. Без суда и следствия. Так и не узнав никакой правды.
Гул стал совсем невыносимым. Будто прямо над ухом Кори самосвал вываливал камни. С потолка сорвалась гнилая балка, что служила креплением, прямо на задранную морду Росса.
– Назад! – размахивая руками Кейс отступил от края, но поскользнулся на старых, покрытых влагой и грязью рельсах. Вниз полетела еще одна балка. За ней целая плита.
Лоусон закрыл лицо руками. Черная пыль накрыла его волной. Грохот разгуливал по брошенной шахте. Больше ничего. Ни криков. Ни выстрелов. Угольная пыль медленно оседала. Сверху еще валились камни, мусор и дерево. Ржавая вагонетка улетела в бездну, куда хотели сбросить Кори и все стихло. Раня босые ноги острыми камнями, Кори поднялся. Человеческая установка «не сдаваться» действительно сильнее любых инстиктов и зачастую глупа до одури. Животное бы легко зализывало раны и восстанавливало силы. Механизм бы не запустился, дабы не сгореть. А человек будет продолжать на износ.
«Я убил Кетрин, беспомощную и больную. Я убил Диану, которая доверяла мне и любила меня. Я убил Игмена, который всем сердцем верил в людей и доброту. Я убил Фокса, которому должен был помогать. Которого поклялся лечить. Которому поклялся не навредить. Я знал правду и скрывал ее из-за своей неуверенности и трусости. Я слышу голоса. Я испытываю ненависть. Я должен был умереть! Почему они? Почему не я?»
– Почему? – Кори споткнулся и упал на груду угля. Он не знал точно куда ползет. К выходу или к обрыву. Но в кромешной тьме показался луч желтого света. Лоусон пополз к нему. Может он уже мертв? А это тот самый свет в конце тоннеля, о котором все твердят. Но свет в конце тоннеля должен быть ярким. А этот тусклый. Этот прыгает то вниз, то вверх, то вправо, то влево. Этот свет громко топал и шумел. Этот свет ударил по глазам и вновь ослепил Лоусона.
– Охота на ведьм не состоялась. Снимайте валенки. Вставай, Виски.
Ну, конечно. Крашер работал на этом руднике перед его закрытием. Он знает все ходы, все уязвимые места. Но зачем? Зачем ему было сюда идти? Зачем было делать все это? Ведь мстить нужно не этим людям, а врачам из Отектвуда.
– Я больше не могу. – прохрипел Кори.
– Не могу поднять ногу! Не ной, Виски. Идем отсюда. А я так уж и быть напишу статью в журнал.
Алабама, Отектвуд, 10:42 p.m.
Все тело ломило, будто бы Кори избивали несколько часов подряд. Ах да, его ведь и избивали несколько часов подряд. В носу и горле все еще стояли остатки угольной пыли. В больной голове роились сотни мыслей. «Почему он? Почему Эйприл предпочла отдать отца своего ребенка на растерзание. Почему Крашер не сбежал подальше от этого города? Как теперь дальше жить?»