– Да. Нет. Не знаю. Доктор Фарелл заболел. Я взял на себя его работу, я что-то сделал не так?
– Твои назначение подразумевают превышения стандарта койко-дней. И выходят из перечня услуг медицинской страховки. А это деньги. Мои деньги, твои деньги. Зарплаты всех работников зависят от этого. А у всех семьи, дети. В школе тебе говорили совсем другое.
– В школе мне говорили, как лечить. Как выводить из психотических состояний. Как вернуть пациента в общество. Как избежать инвалидизации. Ваши сестры не соблюдают ни одно из правил асептики и антисептики. Ваши санитары оскорбляют пациентов.
– Доктор Лоусон, вы слишком много на себя берете! – Шварц вмиг стер свою напускную заботу. – Пока вы в Отектвуде, будьте добры соблюдать правила и не указывать мне на недостатки, о которых мне и так известно. Если вы не хотите проходить практику, это ваше право.
– Извините, доктор Шварц. Мне стоит написать отказ от практики.
Злоба на лице Шварца, вновь сменилась деревенской добротой.
– Не надо, Кори. Я не буду подписывать твое заявление. Ты не мальчик. Ты будущий врач. Ты должен понимать все нюансы. Медицина тонкая наука. Подумай хорошенько, прежде чем принимать решение. Я надеюсь, завтра увидеть тебя на обходе. Твои назначения верны. И будь я твоим преподавателем ты бы ушел с пятеркой. Но я не твой преподаватель.
– Да, доктор Шварц. Я вас понял. – выдавил из себя Кори. Ему хотелось вернуться в Нью-Йорк и рассказать обо всем в школе. Ему хотелось закрыться, никого не слышать и никого не видеть. Бросить медицину и устроится в Макдональдс. Зачем он четыре года учил фармакологию, если все его назначения противоречат стандартам. Зачем быть доктором, если можно быть менеджером. Зачем лечить, если больные кормят чьи-то семьи.
– До завтра, доктор Лоусон.
– До завтра, доктор Шварц.
Кори вышел из кабинета. Грязная кофта все еще была на нем. И кабинет Шварца, был хуже могилы, в которую он упал утром.
Кори хотелось убежать, спрятаться в туалете и заныть, как это случилось во втором классе из-за первой и единственной двойки.
Но двадцатипятилетнему мужику не престало плакать по туалетам, поэтому Кори просто закрылся в кабинке и закурил. Если кто-то войдет, например, Мириам, то новость, что плохой доктор не только портит им план, но еще и дымит в служебных туалетах, разнесется по больнице.
Лоусон набрал номер сестры. Голос у нее был относительно бодрый, значит недавно встала.
– Привет.
– Рей, у меня проблемы.
– Ты переспал с кем-то из пациентов? – не раздумывая спросила Рейчел и Кори застыл с сигаретой на унитазе.
– Что?! Рейчел, это первое что пришло тебе в голову? Нет! Господи! Нет!
– Разве же это проблема? Семьдесят процентов врачей вступали в интимную связь со своими больными. А отец всея психоанализа дядюшка Фрейд делал это регулярно.
– Причем даже со своей дочерью. Рей! Ни с кем я не спал! – тем не менее от этого разговора Кори повеселел. Вот это было бы действительно проблемой. – Мой куратор ушел в запой вроде как. Я поменял его больным лечение, а главный врач сказал, что они так не лечат. Что видите у них режим койко-дней и им нужен постоянный оборот пациентов, а не здоровые люди. Выставил меня монстром, который отбирает хлеб прямо изо рта детей докторов. Я не для этого учился.
– Спокойно коллега. Вы попали в систему и испытываете диссонанс. Принимайте все как есть утром и вечером. Жить будете до глубокой старости. Именно поэтому я выбираю частную практику и узкую специализацию. Стационары – это большие конгломераты, как эппл или сименс, убивающие индивидуальность и превращающие людей в роботов с нервным тиком и язвой желудка.
– Слишком утопично.
– Я надеюсь, ты не откажешься от практики из-за такого пустяка?
– Минут пять назад хотел. Спасибо.
– Держись там. Пока.
Кори побрызгал дезодорантом следы своего преступления, смыл окурок несколько раз и отправился в кабинет.
Доктор Фарелла он там совершенно не ожидал увидеть.
– Выздоровели?
Без единого слова Фарелл достал вторую кружку с надписью «доктор №1». Разлил остатки скотча, который видимо он пил с утра и доктора молча выпили.
– Почему я делал все правильно, но в итоге остался идиотом?
– Это называется самоанализ.
Кори повеселел. Скотч развязал ему язык. В мокрой кофте стало жарко.
– Ты по земле валялся что ли? – Фарелл заметил грязные руки. Кори и остатки земли на вязанной кофте. – Нашел из-за чего! Мне вот ему на глаза лучше неделю не попадаться.
– На меня даже в детстве мать не кричала.
– У тебя много ассоциаций с детством. Это признак инфантилизма. Ну да ладно. Будем разделять и властвовать! Я буду заниматься корпусом Б. А ты корпусом Д. Делай с ними, что хочешь. Выписывать их не надо, большая часть из них в Отектвуде навсегда. Полисов у них нет. Только барокамеру не назначай. Это платная услуга.