Судя по их кривизне и качеству, Крашер сделал их себе сам. Или у него был очень плохой тату-мастер.
– В твоей истории болезни написано, что ты обладаешь отличными математическими способностями. Ты изобретатель и почти инженер, если бы закончил колледж. Ты и правда, веришь, что эти каракули тебя защитят?
– Когда-то я тоже был скептиком. Но вот увидишь, многое в Отектвуде не объяснить ни физикой, ни биологией, ни одной наукой.
– Ты не сумасшедший. Ты симулянт. Тебе место в тюрьме, а не в больнице.
– Я бы не был в этом так уверен. – зловеще сказал Крашер. Лоусон видел его со спины, и не видел рук. Что-то мерзко хрустнуло. Наручники звякнули о кафельный пол, и Крашер развернулся уже со свободными руками. Кори отпрыгнул и выставил впереди себя металлический тюбик.
– Пальцы вправлять умеешь? – Крашер выставил вперед свои руки с неестественно вогнутыми большими пальцами.
– Не подходи ко мне. Я вызову охрану.
– Ладно, сам справлюсь. – Крашер спрыгнул с кушетки, взял со стола ключи и отправился в коридор.
– Не с места! Я звоню охраннику. – во вторую руку Лоусон взял пульт и держа палец на кнопке медленно пошел за Крашером. Тот совершенно спокойно прошел в свою камеру, закрыл дверь и выбросил ключи на пол. Лоусон все еще стоял на изготовке с мазью и пультом, как с мечом и щитом.
Если бы больные не спали, то засмеяли бы его.
– Спокойной ночи, Виски.
– Нельзя желать спокойной ночи на смене.
– Я знаю.
Лоусон проклинал себя из-за ступора. Нужно сразу вызывать охрану. Техника, мать ее, безопасности. А он стоит как истукан.
Приведя дыхание в порядок. Кори еще раз прошел оба коридора, проверил все замки, поднялся наверх. Охранник сидел за столом, вытянув ноги и опустив голову на грудь. Из наушников, сползших на шею, доносилось, что-то из коллекций вудстока шестьдесят девятого.
Кори приглушил ночное освещение. Только Рафаэль предвещал апокалипсис, да пара плакс скулили в самых дальних камерах. Это и правда отличало корпус Д от Б. Там шум стоит двадцать четыре часа в сутки.
Кори закрылся в кабинете, включил желтую лампочку. Открыл ноутбук.
«Осмотр пациента Ч. Крашера. 8.09.2019 9:20 p.m.
Объективно: В области спины и верхней трети ягодиц имеется ожог второй степени, 18%. Кожа красная, отечная, имеются множественные везикулы с серозным отделяемым.»
Лоусон распечатал листок, поставил подпись и вложил в историю. Видимо жалоба на расистские высказывания в адрес пациентки Бригс до Шварца не дошла. Что ж. Эту он озвучит завтра на планерке сам. Время шло к полуночи. Нужно позвонить сестре. Пока она не уснула, или не ушла на тусовку.
– Доктор Лоусон, это доктор Лоусон!
Кори впервые за день улыбнулся.
– Как ты?
– Как говорит один мой больной Крашер: «Как в психушке.» Мне все-таки разбили нос.
– Как? Кто? – Рейчел едва не оглушила Кори через динамики.
– Местный дебошир. Он еще оказался сынок нашей медсестры и меня слезно всей больницей просили изменить показания, так еще и весь день смотрели как Тетчер на коммунистов.
– Надо было и на мать Терезу за психологическое давление накатать! Совсем обнаглели в своей деревне!
– А еще санитары избивают пациентов. Крашера, по которому я работу пишу кипятком ошпарили. А ночью хирургов нет. Пришлось самому его перевязывать. Надеюсь, он до утра доживет.
– Ну и бардак там творится. Мне натравить на них защиту прав потребителей?
– Да нет. Не стоит. Я еще сегодня видел женщину. С ампутацией всех конечностей. Мне ее так жалко стало. Не нос почесать. Не повернуться самостоятельно. А она еще такая сердобольная. Ничего не просит, чтобы нас не беспокоить. Кажется, не быть мне врачом стационара, раз я такой впечатлительный.
– Об эвтаназии в этой глуши тоже не слышали? Ничего. Привыкнешь. Станешь черствым.
– А эти сестры даже ложку ей помыть не могут.
– Ну не принимай все так близко к сердцу. Что теперь, умирать с каждым больным?
– Я постараюсь. До завтра.
Лоусон еще раз поднялся наверх. Охранник уже почти сполз под стол. Свет в корпусе Б не горел. Все окна были черными. Внизу, один Рафаэль сонным голосом повторял про ссудный день и огненный дождь. Кори застелил диван промаркированным бельем, снял очки, халат и из-за пояса выпала украденная из архива статья.
Кори улегся и принялся читать.