Солнце садилось. Кори сидел, обхватив колени возле капкана. Он знал, что найдет под бугром земли. Стопу доктора Апекса. Но кто написал ему сообщение? Убийца Апекса? Зачем?
Все той же веткой Лоусон разрыл землю. Оторваная стопа вместе с туфлей. Уже началась личиночная стадия. Кори еле сдержал рвотные позывы.
– Это подстава! – Лоусон забросал находку землей и пустился бежать, позабыв о ловушках. Его собственные следы путались, то пропадали, то исчезали. Фонарь был абсолютно бесполезен. Белое пятно, отбрасываемое им на черные стволы сосен только пугало, заставляя бежать еще быстрее. Очки запотели. Кори практически ничего не видел. Он спотыкался, падал во влажную землю. Порвал джинсы. Под ногой затрещало дерево и просело в пустоту. Кори почувствовал себя висящим в воздухе. Будто наступил на мину. Как в фильмах про войну. Обычно после этого главный герой, наморщив лоб велел товарищам бросить его, а затем, с патриотическим кличем поднимал ногу и его тело разлеталось на тысячи ошметков.
Кори вытер мокрое, то ли от пота, то ли от крови из ссадины на лбу лицо. В слабом свете, под слоем земли мха и грязи, виднелось полотно толстого обработанного дерева. С небольшими зазорами, но добротное. Это не ловушка и не яма. Это дверь. Лоусон провел рукой, пока не наткнулся на холодный навесной замок. Крепкий, но заржавевший. Из-за коррозии, Кори удалось легко сбить его камнем. Спускаться было страшно, но ночевать в лесу еще страшнее.
Кори достал телефон, чтобы сделать фото и увидел полоску связи. И первый звонок который он сделал, был для Рейчел.
«Это Лоусон! Та, что красивая. Оставьте сообщение после сигнала.»
– Рей, пожалуйста прости. Я не должен был так говорить. Я заблудился в лесу. Возможно, это наш последний разговор. Я нашел какую-то землянку бомжей. Если они не съедят меня, то прошу, перезвони.
Для землянки, построенной бомжами, было слишком хорошо. Крепкая лестница. Балки из брёвен, деревянный наличник. Все было из добротного дерева и выпилено на станке. На двери висел амбарный замок.
Затхлый спертый воздух ударил Кори в лицо. Очки запотели. Вырытое жилье было не совсем под землей. На склоне пологого оврага, оно было вырыто не вниз, а в бок. Пол был залит цементом. Мощные балки удерживали потолок. Сделано на совесть. Скорее всего с использованием техники.
Помещение не больше ста квадратных футов. А то и меньше восьмидесяти. Железная койка, как из лечебницы. Точно из лечебницы. Кори осветил маркировку и номер на изголовье. Какой-то металлолом, связка арматуры, ряд канистр, несгораемый шкаф, фордовский двигатель, железный стул и керосиновая лампа. Такую Кори видел в музеях и фильмах. Нашарив зажигалку в кармане, ему удалось ее зажечь.
Фонарь не шел ни в какое сравнение с этим светом. В доме был еще стол, множество ящиков и коробок, и что Кори порадовало, так это порядок. Человек, живший здесь был очень аккуратным. На столе не было ничего. Ни бумаг, ни карандашей, ни мусора. Стеклянная пепельница из Сытого Била с одним окурком и все. Над столом висела карта города, со странной разметкой и пометками автора. Стул возле стола с кожаными ремнями, старая кепка с резиновой полоской и электродами. от него тянулись провода к двигателю. Двигатель запускался с самодельной педали и питал еще один яркий светильник. Если бы не пыль, плесень и древесные грибы на подпорках, можно было подумать, что здесь недавно сделали хорошую уборку.
Сделав несколько фотографий, Кори проверил связь. Ничего. Лоусон вздохнул и включил диктофон.
– Десятое августа две тысячи девятнадцатого года. Девять часов. Я нашел странное убежище.
Диктофон Кори понравился. Так он не чувствовал себя невротиком или городским сумасшедшим, болтающим с самим собой или кошками.
Кори открывал ящики по очереди. В одном стопка тетрадей и рисунков. В другом провода, моток кабеля, шурупы, гвозди, паяльник, гравер, штангенциркуль, линейки и другие инструменты, о предназначении которых Кори мог только догадываться. В третьем моток лески, скотч, канцелярия. Кори хотелось все и сразу. Прочитать те тетради, открыть все коробки и ящики. В несгораемом шкафу хранилось немного одежды. Мужской. Скорее подростковой. Изношенные до дыр кеды, футболки, носки, куртка с парой сотен баксов в кармане. В одной из коробок хранились разобранные бытовые приборы и механизмы, применения которым Кори не мог найти. Он стал ругать себя за то, что как другие парни не разбирается в двигателях, мощностях, оборотах и прочих нюансах физики и механики. Проведи он хоть один день в гараже деда, а не за изучением анатомии и физиологии, он бы мог узнать больше о жильце этого подземелья. На холодный стул садиться не хотелось. Кори завалился на чужую койку.