Лоусон дернул ручку железной двери и чуть не упал назад. Дверь была закрыта. Он принялся барабанить по ней.
– Тревога! Больной сбежал! Откройте дверь! Дилан! – Кори стучал руками, ногами, плечами. Дергал ручку. Дверь была заперта снаружи.
– Дилан! – он знал, что пост охранника прямо за дверью, как он может не слышать?
От его крика, больные прилипли к своим решеткам и тоже начали подвывать.
– Вас пожрет гиена огненная. – оживился Рафаэль. И Кори был с ним согласен.
Половина экрана телефона побелела. Никакой реакции на прикосновения. Кори же сам кидался им в туалете утром.
– Черт! Черт! Нет!
Внутренний телефон, совсем старый с колесом вместо кнопок молчал. Не было даже гудков. Кори долбил кулаком по аппарату.
– Мейсон! У нас пациент сбежал!
Шумом он только больше взбесил больных. Они болтали, гремели железными кроватями. Они заглушали остальные звуки. В любой момент Юнион мог подойти к Кори.
Лоусон заперся в кабинете. Повернул ключ. Охрана придет. Они не могли все исчезнуть. Или могли? Может быть, это очередной кошмар? Воздуха стало не хватать. Кори достал баллончик и на вдохе пшыкнул два раза себе в горло. Астма не беспокоила его со школы. Он продолжал тыкать в разбитый экран.
– Это сон. Охранники не могли покинуть постов. Во сне невозможно ничего прочитать. – Кори сел за стол. – Отчет по практике ученика… – дверь в туалет для персонала скрипнула. – Кори не успел обернуться. Лицо больно смяли две руки. Рот зажали куском стерильной салфетки. Резкий запах ударил в нос. Второй приступ одышки не заставил себя ждать. Кори не мог даже дать отпор. Все силы уходили на то, чтобы не задохнуться. Он не знал, что случится первым, треснет его челюсть, или его задушат.
Алабама, Отектвуд 11:40 p.m.
От горького металлического привкуса во рту хотелось блевать. Кори казалась, что он поел хлорки, закусил грязными носками и запил прокисшим пивом. Было темно. Очень темно. Кори хлопал глазами, и не было никакой разницы. Под веками и то светлее. Попробовал пошевелиться. В руки больно врезались пластиковые стяжки. В ноги тоже. Плечи нельзя было расправить, они упирались в стены. Кори пришел к выводу, что он в гробу и истошно завопил. Ничего раздельного. Просто кричал, пока воздух не кончался в легких и крик терялся в темноте. Он брыкался, как выброшенная на берег рыба, пытаясь разорвать стяжку на руках. Он лежал на боку. Тело затекло. Кори начал падать и понял, что не лежит, а стоит. А значит не в гробу. Ну или в вертикальном гробу. Вместо стены он уперся что-то напоминающее человеческую фигуру. Закричал еще раз, что было совершенно бесполезной тратой кислорода. Очки сползли на щеки. Его положили в вертикальный гроб с трупом. Кому такое вообще в голову может прийти? Кори попытался вжаться в стенку, но понял, что он вплотную прижат к телу, иначе он бы упал головой вперед. Проверил локтем другую стенку. Она едва шевелилась. Снаружи гремело что-то металлическое. Замок. Это точно не гроб. Скорее шкаф. И точно не под землей. А рядом точно не труп, потому что, если перестать орать, то можно услышать чужое дыхание и почувствовать, как шевелиться грудь.
Кори принялся тыкать тело пальцами в живот и грудь. Судя по ткани, это больничная пижама. По торчащим ребрам – Крашер.
– Просыпайся! – Кори еще раз дернулся. Голова Крашера больно упала на плечо. – Твою мать. – Кори пнул Чарльза в ногу и тот издал какой-то недовольный звук.
– Еще пять минуток. А?
– Чарльз, приходи в себя.
– Виски? Ну ты и жирный. – простонал Чарльз.
Кори продолжал толкаться от одной стенке к другой.
– Прекрати, меня укачивает. – Чарльз громко стукнулся затылком о дерево.
– Юнион сбежал.
– Да я знаю. Успокойся, Виски. Ты что клаустрофоб?
– А тебе что, как в пятизвездочном отеле?
– Я никогда не был в пятизвездочном отеле. Прекрати орать мне в ухо. Через минуты десять зрение привыкнет к темноте. Начнешь различать силуэты. Обострится слух. Когда я проходил практику в шахте, Я всегда гасил фонарь и ходил в полной темноте.
– Не удивительно, что ты оказался в Отектвуде. Ты мне на ногу наступил.
Кори толкнул дверцу еще раз. В щелке показался слабый желтый свет и чья-то тень. Лязгнул замок. Дверца открылась, и доктор вместе с Крашером выпали на пол. Кори был готов целовать грязный пол. Глаза невольно заслезились. Привыкнув к яркому свету, он увидел Юниона. Старик, кряхтя тащил его по полу, занозы старого паркета втыкались в руки и спину.
Кори втащили в большую комнату. Воняло как на помойке. В комнате был старый телевизор тошиба и камера на подставке. Фокс бросил его и склонился к самым коленям. Ему было тяжело. Смешаная одышка, фиолетовые губы, отекшие ноги. Ногти – часовые стекла. Хроническая болезнь легких. Кори поставил ему диагноз, по одному осмотру. Не зря учился. Юнион разогнулся достал блистер эуфилина, разжевал сразу три таблетки и ушел обратно. За Крашером.