Парафрения
Взрывы прогремели на пятом и шестом участке. Стены тряслись. Дым заполнял стволы. Лукас отгородил подход к клети решеткой. Он делает это ради свободы и благополучия. Он исполняет волю господа. Никогда еще в нем не было столько уверенности. Столько энергии. Столько правоты.
– Они сгорят! – кричал Дэвид, весь в саже с опаленными бровями.
– Нужно спасти технику, инструменты. Поднять уголь! Не смей выпускать их, пока не принесут все, что еще можно спасти.
Толпа шахтеров-индейцев билась возле решетки. Они просовывали молоты, кирки, пригнали вагонетку угля и высыпали его сквозь дыры в решетке.
– Давайте еще! Там горят тысячи фунтов! Шевелитесь красномордые! – Лукас ударил хлыстом по рукам, что тянулись к рычагу, открывающему решетку. – Вытаскивайте машины.
Огонь поднимался все выше. Жар не давал вдохнуть. Глаза Лукаса заливал пот. Вагонетки с углем, ключи, лопаты, все было брошено в черную пасть пламени и дыма. Десятки рук тянулись к спасительному рычагу, к Лукасу. Лица в копоти. Крики.
– Тащите сюда, чертовы инструменты. – Лукас стегал кнутом по обожжённым рукам. Но его никто не слушал. До черна обугленная рука протягивала ему пилу, что накалилась до красна. Огонь уже обжигал лицо Лукаса.
– Клеть! – Лукас дернул канат. Механизм скрипнул, подъемная клеть медленно опускалась. Огонь приближался. Он охватил рабочих. Они метались как ненормальные, пытаясь сбить его. Кожа трещала под пламенем. Крики. Запах паленой ткани и мяса. Они горели заживо. Они горели заживо ради их свободы и благополучия. Лукас забрался в клеть, стараясь не уронить ничего вниз.
– Подымай!
Крики и треск пламени оставались внизу. Лукаса медленно поднимали наверх.
Алабама., Отектвуд, 6:20 a.m.
Диана. Кори уснул с мыслью о ней и проснулся с ней же. Но разбудил его звонок телефона.
– Кори Лоусон! Немедленно объясни, в какой суд ты должен явиться завтра?
Черт. Кори совсем позабыл, что указал сестру контактным лицом, когда заполнял показания у шерифа. У него вообще что-то с памятью в последнее время. Надо бы попить ноотропы.
– Кори, ты меня слышишь?
– Очень плохо, – Кори с трудом поднялся и пошел на кухню. – Вот теперь говори.
– На какой суд тебя вызывают?
– Пустяки. Я всего лишь свидетель. Рей. Мне кажется, я влюбился.
– Да, в эту, как ее, как журналистку в черепашках нинздя?
– Нет, с Эйприл все конечно. Ее зовут Диана. Она дочь одной из сестер. Она немного старше меня.
– Немного, это на сколько?
– Ей тридцать два.
– Надеюсь детей у нее нет?
– Нет.
– Вернемся к суду? По какому делу ты проходишь свидетелем?
Кори молчал.
– Ало. Ало, Кори? Ты меня слышишь?
Кори слышал, но не слушал. Перед глазами стояли откровенные картины из сна. Зажав телефон плечом, Кори расстегнул ширинку и запустил руку в трусы.
– Кори, я вылетаю сегодня же.
Кори внезапно пришел в себя. Он стоял у разбитого окна, сжимая член в руках и разговаривал с сестрой. Чувство стыда и отвращения к самому себе. Что он делает.
– Что я делаю?
– Кори, я и сама не знаю.
– Это не тебе. Пока.
Нельзя было допустить, что бы Рейчел узнала об убийстве. Нужно было что-то придумать. Но так хотелось встретиться с Дианой. Увидеть ее хотя бы одним глазком. Да что происходит с ним? Кори умылся ледяной водой, не запивая проглотил флуоксетин и половинку валиума.
С ним вновь никто не поздоровался, но Лоусону было плевать. Он шел на склад. Вот она. Его Диана. С уставшими глазами, в дурацкой вязанной кофте.
– Где носки? – на его Диану нагло кричал какой-то мужчина.
– Это все, что передали сестры. Вот список. Спрашивайте в отделении.
– В отделении мне сказали, что все вещи здесь. Где носки я спрашиваю?
– Эй! Чего ты привязался со своими носками. Тебе сказали, что это все. – Кори сам себе удивился, что начал разговор с незнакомым человеком в таком тоне, да еще и на ты.
– Сначала носки, потом золото будете воровать. Думаете, раз у вас тут сумасшедшие лежат, значит можно их обирать. Они все равно ничего не понимают. Я иду к главному врачу. Это воровка здесь больше работать не будет. – мужчина ткнул пальцем в плечо Дианы. Его Дианы. Кровь прилила к лицу и глазам. Кулаки сжались сами собой. Его Диана не воровка. И никто не смеет трогать ее.
– Извинись! – Кори сам испугался своего крика. Он будто не участвовал, а наблюдал. Будто был деревянной куклой на шарнирах, которого дергают за нитки. Он пересек маленькое расстояние, схватил грубияна за рубашку и занес кулак. Мужчина успел увернуться и бросив пакет с вещами побежал прочь.