Депрессия
– Я поступал так, как велит мне господь! – закричал Лукас и ударил кандалами по столу.
– Господь никому не велит убивать. Господь говорит нам не убий! Ты убил своих сыновей и жену Лукас. Ты будешь повешен, а после отправишься в ад. Хочешь помолиться напоследок?
– Да, святой отец. Вы не помолитесь со мной?
– Разумеется. Заблудшая душа. Лукас, что то же ты наделал. – приговаривая это и кряхтя священник опустился на колени. Грязный пол подвала был усыпан соломой, из которой была собрана постель убийцы.
– Боже Всемогущий и милосердный, Ты один ведаешь о сокровенных тайнах сердец; Ты знаешь, кто праведен; Ты прощаешь грешников. Услышь молитвы мои об этом заключенном и ради терпения его и надежды облегчи ему страдания, дай упокоения перед судом …– последние слова застряли в горле. Железная цепь кандалов сдавила горло. Священник махал своими короткими ручками, хватался за железную удавку.
Лукас несколько дней не видел света и щурился от тусклого заката. Виселица была сломана и разобрана на доски, ровно, как и забор отгораживающий от города бараки рабов. Он глядел на Лукаса черными пустыми окнами. На деревьях и столбах были развешаны тела индейцев и белых пилигримов. Синие от холода. Исклеванные вороньем.
Лукас шел по пустой дороге и ему не встречались даже собаки. Трубы на крышах покрылись инеем и ни одна из них не выпускала дыма.
Алабама. Отектвуд, 2:50 a.m.
Диана не оживала. Сколько Кори не просил, сколько не плакал, сколько не гладил ее лицо. Начали появляться первые трупные пятна.
Кори отодвинулся от тела. Лицо стянуло от слез. Стекла очков были мокрые и через них видно было только силуэт Дианы. Босые ноги. Голубой фартук и волосы в крови. Кори невольно дернулся и протер очки. Осознание того, что он наделал не хотело приходить. Она ведь сама упала. Он не настолько сильно ее толкнул. Или настолько. Перед глазами плавали желтые и красные круги. Может это все светошумовая терапия? Может он все еще в очках и наушниках? Сейчас будет вспышка и картинка сменится. Но ничего из этого не происходило. Кори вышел во двор. Набрал девять-один-один. Но кнопку вызова нажать не решался. Холодная ночь быстро отрезвила Кори. Ему нельзя в тюрьму. Ради сестры. Ради матери. Ради тайн Отектвуда. Он уже убил Фокса Юниона и Кэтрин. Это было куда страшнее. Теперь нельзя сдаваться. Он не убийца. Он жертва обстоятельств. Лоусон удалил набранные цифры. Вместо них ввел телефон сестры Эдисон и приложил телефон к уху. С каждым гудком сердце билось все чаще.
– Да, Кори.
– Миссис Эдисон, простите что так поздно. Диана дома?
– Нет. Я думала она пойдет после работы к тебе.
– Нет. Я думал она поехала за вещами. У нее выключен телефон. Я начал беспокоиться. У нее есть подруги? Может она ушла к ним?
– У нее нет подруг, Кори. Я сейчас позвоню шерифу Айку.
– Хорошо. А я поеду к вам. – Кори сбросил вызов, сорвал кусок полиэтилена, что закрывал от дождя давно поржавевшие садовые инструменты и вернулся в дом.
– Психоз инволюционного возраста, проявляющийся бредом бытовых отношений или бред малого размаха, – начал повторять Кори. Это успокаивало. Так он не думал о крови и трупе на своей кухне. О том, как скоро у него появится шериф. Он живо представлял заключения врачей, облик пациента. – Возникает после сорока пяти лет, чаще у женщин. Бред носит параноидальный характер и не имеет тенденции к расширению и усложнению.
Перекатив Диану на пленку, Кори затер угол стола и пол. Тряпки выбросил в уличный туалет. Туда же отправился и фартук Дианы.
– Больные утверждают, что окружающие причиняют им материальный вред: портят и крадут вещи, досаждают им шумом и неприятными запахами, стараются избавиться от них, приближая их смерть. Бред лишен мистичности, таинственности, конкретен. – закончив уборку, Лоусон одел на уже окоченевшие ноги Дианы туфли. На спину, еле натянул ветровку.
– Вместе с бредовыми переживаниями могут наблюдаться отдельные иллюзии и галлюцинации: больные чувствуют запах газа, слышат в посторонних разговорах оскорбления в свой адрес, ощущают в теле признаки нездоровья, вызванного преследованием.
На улице начал моросить мелкий дождь. Кори закинул труп в багажник пикапа.
– Кляйст описывает преморбидные особенности таких больных. Для них характерны узкий круг интересов, добросовестность, бережливость наряду со скромными запросами. Они любят во всем самостоятельность и поэтому в старости часто одиноки. Глухота и слепота также предрасполагают к заболеванию.