Пляска леса постепенно замедлялась. Кори встал на колени, осторожно, не тревожа руку. Если его найдут здесь, ему конец. Если не найдут – тоже. Он умрет от голода, обезвоживания, потери крови, нападения диких животных. Неуклюжей левой рукой он открыл рюкзак. Даже бинта нет, а еще называет себя доктором. Обертки от жвачки, сигареты и швейцарский нож. Отпиливать себе руку как в сто двадцать семь часов не хотелось. Аккуратно разрыв землю, Кори просунул острия и стал пилить деревянные шипы швейцарским ножом китайского производства. Очки заливал пот. Челка прилипла ко лбу. Дерево ломалось. Щепки втыкались в кожу и раны. Нож соскальзывал и втыкался в ладонь. «Хорошо, что я не хирург.» – пронеслось в голове.
В лесу темнело рано. Еще шести не было, а сумерки уже опускались, и ночные птицы начинали свои переговоры и пение. От каждого из них, Кори дергался и вертел головой. Их пение все сильнее походили на сирену полиции. Лучи, мерцающие из-за веток на мигалки. Не выдержав, Лоусон уперся ногами в землю, сжал зубы и что есть мочи дернул руку на себя. Боль была такая, что Кори на несколько секунд оглох. Кисть, предплечье, плечо, все пульсировало до самого позвоночника.
Кровь и грязь затекли в руках. Раны были сквозные. Из них торчали куски дерева. Затоптав капли своей крови и яму, Кори бросился бежать, прижимая к себе раненую конечность. Он перемазал кофту, штаны, лицо. От вида крови больше не тошнило.
Ползком, на животе и коленях, Кори подобрался к трассе. Ни света фар, не урчания двигателей, не воплей поисковых отрядов добровольцев, которые вели себя особенно громко, и больше заметали следы, чем искали их. Никого. Неужели про Диану и других девушек так быстро забыли?
Перебежками, Кори добрался до своего дома. Без сил упал на диван. Рука распухла, края ран выглядели, как стомы с осложнениями на картинках в учебниках. Лоусон буквально выгрыз из блистера еще две таблетки валиума и половинку той, от которой откусил утром. Боли уже почти не было. Пальцы не шевелились. Он засунул руку под ржавую воду и принялся вытаскивать пинцетом все мелкие занозы и щепки. Крупные просто выдавил пальцем и теперь на ладони, которую словно прокрутили через мясорубку, зияли две сквозные дырки, через которые забавно вытекала вода, если подставить их под самый кран.
Осколки пястных костей валялись в раковине, среди размокших деревяшек. Сухожилиям и ладонным нервам явно пришел конец. Даже если сейчас Кори поедет их зашивать, то шансы на полное восстановление движения ничтожно малы, не говоря уже о потери тактильных ощущений и частичной парализации. Но это сейчас Кори волновало в последнюю очередь. Он промыл раны, залил антисептиком несмотря на то, что спиртовые антисептики и растворы нельзя использовать для открытых ран, замотал бинтом, из аптечки, найденной в кладовке, датированной аж семьдесят вторым годом. Качество бинта тогда было лучше. Кори оценил. Но настало время переходить к обряду. За каких-то пару дней, Диана успела перевезти к Кори не мало вещей. Косметичка, одежда, постельное белье, немного посуды, занавески и маленький коврик. Кори свалил все в один пакет, вытащил во двор, облил бензином и поджог. Горело хорошо. Лоусон уже достал телефон, чтобы прочитать скопированное заклинание, но внезапно вспомнил. Это были не все вещи Дианы. Окровавленный фартук он сбросил в выгребную яму.
На дворе уже совсем стемнело. С телефонным фонариком Кори вошел в уличный туалет. Прогнившие доски трещали под ногами, как бы предупреждая: «Не утони в дерьме.» Направляя свет в дырку между досок, Кори не видел совершенно ничего. При дневном свете было бы все тоже самое.
Если уж начал, доводи до конца. Так Кори всегда говорила мать. Так Кори всегда старался действовать. Никаких перерывов и откладываний на завтра. Наверное, из-за такого воспитания, они с сестрой были одними из лучших учеников. Что бы сказала Рейчел, глядя на то, как ее брат соорудил из палки и проволоки удочку и опускает в деревенский сортир? За подобие крючка, свернутого одной рукой, ничего не цеплялось. Он только разбередил дерьмо и разнес вонь по всему двору. Сбросив чудо инженерной мысли в ту же дырку, Кори вновь взял канистру, вылил все пять литров в туалет, разбрызгав немного на пол, и бросил во тьму окурок. Пламя занималось медленнее, но куда ярче, и все старалось вырваться наружу. Это из-за метана. Костер во дворе уже догорел. Пахло плавленым пластиковым пакетом. Холодало. Кори вынул телефон и начал.