– Да унесут четыре ветра вместе с пеплом, дурное от меня, к тому, кто сотворил это на крови, воде или мясе. Как солнце заходит на западе, пусть в земь уйдут хвори мои. Пусть дым окутает меня и защитит тело и разум от магии врагов.
Гром не прогремел. Молнии не ударили в землю. Ничего не произошло. Холодный ветер усилился. Рука снова начала ныть. Раны токали под бинтом. Таблетки наконец начали действовать. Глаза сами закрывались. В тепле дома Лоусона быстро разморило. Целый день на ногах. Он упал на диван, не раздеваясь и заснул сидя.
Галлюцинации
Лукас бился в дубовые двери. Весь город не мог исчезнуть за один день. Тюремные сторожи были здесь. Пастырь. Пока он их не убил. Но все же, они были на месте. Они ведь не казались Лукасу. Или казались?
– Генри, ты здесь? – Лукас навалился на дверь, и та упала внутрь, подняв клубы пыли.
В доме Генри ничего не поменялось. Все тот же пол, застеленный тканью и бумагой. Пугающие Лукаса инструменты валялись на столе и полу.
– Не с места! – Генри появился внезапно. Двустволка в его руках смотрела прямо на Лукаса. Шуба порвалась. Рукав висел на плече. Ухоженная бородка, отросла почти до груди и сбилась в колтуны. – Лукас? – Генри опустил ружье, но не убрал. Направляя дуло в ноги. – Что ты наделал, друг мой. Что вы все наделали?
– Генри, ты сам сказал, я не делаю ничего, что не будет праведным. Где все люди?
– Ты не знаешь? Это была настоящая бойня. Кто-то поджог рабские бараки. Некоторым удалось выбраться. На шахте произошел взрыв. Штольня обвалилась. Сотни женщин вышли с вилами и лопатами, чтобы вызволять своих мужей из-под завалов. А потом. Все будто белены объелись. Они резали друг друга, жгли, бросались камнями. Били руками, ногами, палками. Все обезумели! Лукас, ты тоже обезумел. Ты убил Дороти. Ты убил своих сыновей с сбросил тела мальчишек в колодец. Друг мой, бесы завладели тобой. Всем городом. Это было похоже на ад. Мужчины и женщины, старики дети. Они грызли друг друга, словно бешенные собаки.
– Это все индейцы. Они околдовали поселенцев. Ты знаешь, я бы не сделал такого со своими сыновьями. Это все они.
– Кто они? Колдовство? Магия? Я врач! Я христианин! И ты тоже. Пусть хоть сам дьявол придет сюда, за свой рассудок я буду драться насмерть.
– Я знаю, Генри. И я тоже буду. Мы должны убраться отсюда. Как можно дальше. Это место проклято.
– Нет! – Генри перекинул ружью через плечо. – мы найдем выживших. Мы восстановим город и шахты.
Лукас взглянул в глаза Генри. Они были полны страха, как у загнанного зверя. Нужно бежать. Бежать без оглядки. Все нутро Лукаса кричало об этом. Он схватил дуло ружья и дернул на себя. Генри не устоял и упал на пол.
– Лукас, нет! Я твой друг!
– Мой друг – господь всевышний. И он велит мне идти за ним. Прочь отсюда. Ты пойдешь со мной. Или примешь смерть от моей руки. От руки господа своего! Твоим разумом завладел дьявол. Как и разумом Остина, Дороти, всех вокруг. Идем со мной. – Лукас говорил тихо. Вкрадчиво. Его голосу хотелось верить, если бы сам Лукас не поднял долото с пола и не пошел с ним на Генри. Верный друг и соратник. Они пришли на пустую землю дикарей. Они строили в небо, и строили под землей. Они дали сотням паломников кров и пищу. Они держали в руках золото и уголь. Они осветили ночь фонарями. Обогрели зиму печами. А теперь у одного в руках холодный металл, а у другого не остывший ствол ружья.
– Лукас, умоляю тебя. Ради бога.
Лукас будто оглох. С пустыми выпученными глазами. С какими убивал жену и сыновей, он шел на брата. Генри ничего не оставалось, как передернуть затвор и спустить крючок в самый последний момент. Плечо пронзило болью. В воздухе запахло порохом. Лукас упал замертво. Разбросанные бумаги кривились под теплой кровью. Генри поднялся и вышел из дому. Плечо ныло. Рука болталась как плеть. Ноздри закоротило едкой гарью. Он волочил ружье по талому снегу. Фонари, что он зажег не горели. Даже звезд не было видно, из-за туч. Звенящая тишина после выстрела стучала в ушах и не лай, ни стон, ни крик о помощи не мог ее прервать. Костры не трещали. Грохот молотов и тугой скрип опускающихся в шахты клетей стихли. Стихли навсегда. Господь покинул их. Генри остановился у дерева отдышаться. Перед лицом мерно качались синие ноги висельника.
Алабама, Отектвуд, 11:40 p.m.
Кори разбудил стук в дверь. Это полиция! Или Рейчел с матерью. Кори не мог точно сказать кого боялся больше. Он медленно подошел к окну. Во дворе было пусто.