– То есть, индейцы прокляли янки три сотни лет назад и теперь в этом городе все сходят с ума? – Кори уже пожалел, что приехал сюда, выслушивать легенды пьяницы на транквилизаторах.
– Не Чокто. Сама земля противится нашему присутствию. Мы режем ее, копаем, бурим. А в лечебнице уродуют людям жизнь. Все как при Лукасе и Генри. Мы повторяем их ошибки.
– А та Дороти случайно не в голубом платье с копной волос?
– И с них капает кровь. Ты тоже видел ее? Это плохой знак. Когда я впервые увидел ее, то не придал этому значения. Одна среди сотни чудищ. Я зарисовывал их все. А записи шифровал. Так вот, я познакомился с девушкой. Ее звали Синди. Она одна могла дотронуться до меня, не вызывая у меня приступа. Она верила мне. Я тогда еще не помнил, что делали со мной в лечебнице. Крашер предложил повторить электросудорожную терапию. Он собрал подобие того, что используют в отектвуде. Изначально это была пластиковая каска с электродами. Я пожалел, что согласился. Крашер заманивал бездомных и плавил их мозги. Иногда он выходил в город, подсаживался к компании пьянчуг в баре, выискивал жертву, предлагал ей продолжить пьянку у себя, а у него продолжалась уже не пьянка, а настоящие пытки. Некоторые выживали. У них наблюдались амнезия и эпилепсия. Мы начинали с малого. Раз в три дня. В Отектвуде такие процедуры могли проводить по нескольку раз на дню в течение часов. Память стала возвращаться, но лучше бы не возвращалась. Я рассказал Синди обо всем, и она предложила мне убить Чарльза. Мы пошли к его землянке, но по дороге у меня случился припадок. Вместо Синди я увидел Дороти. Я испугался, что она была ненастоящей. Что она была видением, поэтому могла ко мне прикасаться, и я сбросил ее в одну из ловушек Крашера. Когда осознал, что сделал, я вернулся в мотель и выпил упаковку снотворного с водкой. Думал мои мучениям придет конец, но нет. Меня откачали и привезли в Отектвуд. В этот раз экспериментов не было. Меня просто пичкали таблетками, пока не перестал ходить, говорить, есть и стал гадить под себя. Я вышел оттуда через четыре месяца. Полностью сломанным и со справкой. Никто не верил в мои рассказы. От каждого издательства меня гнали поганой метлой. На мне было клеймо – псих.