Раз или два он, все еще сонный, позвал своего друга, но его негромкий зов не испугал даже птиц над его головой, и форель в ручье у его ног; не получив ответа, уставший от затраченных усилий, он поплелся дальше, зевая и все еще высматривая Джорджа Толбойса.
Взглянув на часы, он был удивлен, что уже четверть пятого.
— Этот жалкий бродяга, должно быть, ушел домой обедать! — размышлял он вслух. — И все же это не похоже на него, он редко вспоминает о еде, пока я сам не напомню ему.
Ни хороший аппетит, ни мысль о том, что обед остынет, не могли заставить мистера Роберта Одли ускорить свой прогулочный шаг, и когда он наконец добрел до дверей таверны «Солнце», часы пробили пять. Он был уверен, что Джордж уже ожидает его в маленькой гостиной, но комната была пуста, выглядела мрачной, и Роберт громко застонал.
— Как вам это понравится! — произнес он. — Холодный обед, который не с кем разделить!
Вошел хозяин таверны, чтобы самому извиниться за испорченный обед.
— Такая прекрасная пара уточек, мистер Одли, вы таких не видали, и подгорели, такая жалость, пока их держали в печи, чтоб не остыли.
— Да бог с ними, с этими утками, — в нетерпении сказал Роберт. — Где мистер Толбойс?
— Он не приходил, сэр, с тех пор, как вы вместе ушли утром.
— Что! — воскликнул Роберт. — Куда же он подевался?
Он подошел к окну и посмотрел на широкий белый тракт. Тележка, груженная снопами сена, медленно тащилась по дороге, ленивые лошади и ленивый возница клевали носом под полуденным солнцем. Стадо овец разбрелось вдоль дороги, и собачка сбилась с ног, следя, чтобы ни одна не отстала. Несколько каменщиков возвращались с работы, у дороги лудильщик чинил кастрюли, по дороге во весь опор мчалась двуколка: дюжина привычных деревенских звуков слились в один разноголосый гул и сутолоку, но нигде не было видно Джорджа Толбойса.
— Из всего необычного, что случалось со мной за всю жизнь, это самое загадочное происшествие, — промолвил Роберт Одли.
Хозяин, все еще находившийся в комнате, в удивлении взглянул на Роберта, услышав эти слова. Что же такого необычного в том, что джентльмен опаздывает к обеду?
— Пойду поищу его, — решил Роберт, схватив шляпу и выходя из дома.
Но вопрос в том, где же его искать. У ручья его наверняка не было, поэтому туда не стоило возвращаться. Роберт стоял у гостиницы, размышляя, что же ему делать, когда следом за ним вышел хозяин.
— Забыл сказать вам, мистер Одли, что ваш дядя заходил через пять минут после вашего ухода и просил передать, что ждет вас и другого джентльмена к обеду в Корте.
— Тогда Джордж, должно быть, пошел в Корт, навестить моего дядю, — решил Роберт. — Правда, это не похоже на него, но вполне возможно.
Было уже шесть часов, когда Роберт постучал у дверей своего дядюшки. Он сразу же спросил о своем друге.
— Да, — ответил слуга, — мистер Толбойс был здесь около двух часов.
— А с тех пор?
— Не появлялся.
Уверен ли он, что именно в два часа заходил мистер Толбойс, спросил Роберт. Да, совершенно уверен. Он запомнил час, потому что в это время слуги обедают и ему пришлось встать из-за стола, чтобы открыть мистеру Толбойсу дверь.
«Что же с ним сталось? — подумал Роберт, уходя из Корта. — От двух до шести — целых четыре часа — и никаких следов!»
Если бы кто-нибудь осмелился сказать мистеру Роберту Одли, что он может испытывать сильную привязанность к человеку, сей циничный джентльмен только презрительно поднял бы брови, услышав это нелепое замечание. И вот он, возбужденный и взволнованный, ломал голову, строя самые невероятные предположения о своем исчезнувшем друге, и, вопреки своей привычке, быстро шагая вперед.
— Я не ходил так быстро с тех пор, как учился в Итоне, — пробормотал он, спеша через луга к деревне. — И что хуже всего, я не имею ни малейшего понятия, куда иду.
Он пересек еще один луг и, усевшись на ступеньки у изгороди, поставил локти на колени, и, положив подбородок на ладони, настроился серьезно обо всем поразмыслить.
— Нашел! — сказал он спустя несколько минут. — Железнодорожная станция!
Он вскочил и направился к небольшому строению из красного кирпича.
В течение ближайшего получаса поезда не ожидалось, и служащий пил чай в помещении, на двери которого было написано большими белыми буквами: «Посторонним вход воспрещен».
Но мистер Одли был слишком поглощен поисками своего друга, чтобы обращать внимание на подобное предупреждение. Он сразу же пошел к двери, постучал в нее тростью и вытащил служащего из его убежища в испарине от горячего чая и доедавшего бутерброд с маслом.