— Вы помните джентльмена, который приехал со мной в Одли, Смитерс? — спросил Роберт.
— Сказать по правде, мистер Одли, не могу сказать, что помню. Вы приехали в четыре, а в это время всегда полно народа.
— Значит, вы его совсем не помните?
— Не вполне, сэр.
— Какая досада! Я хочу знать, Смитерс, не брал ли он сегодня билет до Лондона после двух часов дня. Это высокий, широкоплечий молодой человек, с большой темной бородой. Его нельзя не узнать.
— Четыре или пять джентльменов брали билеты на три тридцать, — неопределенно сказал служащий, бросая беспокойный взгляд через плечо на свою жену, которая отнюдь не была в восторге от того, что прервали их чаепитие.
— Четыре или пять человек! Но подходит кто-либо из них под описание моего друга?
— Ну, я думаю, что у одного из них была борода, сэр.
— Темная?
— Не знаю, но вроде бы да.
— Он был одет в серое?
— Думаю, да, многие господа носят серое. Он грубовато спросил билет и сразу же ушел на платформу, посвистывая.
— Это Джордж! — сказал Роберт. — Спасибо, Смитерс, не буду больше вас беспокоить… Ясно как день, — бормотал он, покидая станцию, — что на него опять напала хандра, и он поехал в Лондон, ни словом не обмолвившись об этом. Завтра утром я тоже уеду, но сегодня вечером я, пожалуй, могу сходить в Корт и познакомиться с молодой супругой дядюшки. Они не обедают раньше семи: если я пойду через поле, то как раз успею. Боб, то есть Роберт Одли, это никуда не годится: ты по уши влюбляешься в свою тетушку.
Глава 11
Синяк на руке госпожи
Роберт нашел сэра Майкла и леди Одли в гостиной. Госпожа сидела у рояля на вращающемся табурете и просматривала новые ноты. Она кружилась на своем сиденье, шурша шелковыми оборками, когда доложили о мистере Роберте Одли; поднявшись, она сделала перед племянником немного церемонный реверанс.
— Премного вам благодарна за соболя, — произнесла она, протягивая ему свою маленькую ручку, унизанную сверкающими бриллиантами. — Благодарю вас за такие чудесные меха. Так любезно было с вашей стороны привезти их для меня!
Роберт успел уже забыть о поручении, которое он выполнил для леди Одли во время поездки в Россию. Его голова была настолько занята Джорджем Толбойсом, что он только кивнул в ответ.
— Поверите ли, сэр Майкл, — сказал он. — Этот мой глупый приятель вернулся в Лондон, покинул меня.
— Мистер Джордж Толбойс вернулся в город! — воскликнула госпожа, подняв брови.
— Какая ужасная катастрофа! — заметила Алисия. — Пифиас в лице мистера Роберта Одли не может и минуты прожить без Дамона, известного как Джордж Толбойс.
— Он отличный парень, — вступился Роберт за друга. — И, говоря откровенно, я беспокоюсь о нем.
Беспокоится о нем! Госпоже стало интересно, почему Роберт так волнуется о своем друге.
— Я скажу вам почему, леди Одли, — ответил молодой адвокат. — Смерть его жены год назад явилась сильным потрясением для Джорджа. Он так и не смог пережить это горе. Внешне он спокоен, но часто говорит странные вещи, и временами мне кажется, что эта беда доконает его и он на что-нибудь решится.
Роберт Одли говорил намеками, но его собеседники догадывались, что он имеет в виду.
Последовало молчание, во время которого леди Одли поправила свои золотистые локоны, глядясь в трюмо напротив стола.
— Боже мой! — сказала она. — Это так странно. Никогда не думала, что мужчины способны на такие поступки и чувства. Я всегда полагала, что им все равно, было бы хорошенькое личико, и когда номер один — блондинка с голубыми глазами, умирает, им нужно только подыскать себе номер два — брюнетку с карими глазами, для разнообразия.
— Джордж Толбойс не из таких. Я убежден, что смерть жены разбила его сердце.
— Как печально! — негромко заметила леди Одли. — Со стороны миссис Толбойс было жестоко умереть и заставить так страдать своего бедного мужа.
«Алисия была права, она и вправду еще ребенок», — подумал Роберт, глядя на хорошенькое лицо своей тетки.
За обедом госпожа была само очарование, она мило призналась, что не способна разрезать фазана, установленного перед ней, и призвала на помощь Роберта.
— Я могла разрезать баранью ножку у мистера Доусона, — смеялась она, — но это было так легко, и я обычно вставала.
Сэр Майкл с гордостью наблюдал за впечатлением, которое госпожа производила на его племянника, и сам восхищался ее красотой и очарованием.
— Я так рад, что моя маленькая женушка снова в хорошем настроении, — заметил он. — Вчера она была очень подавлена после неудачной поездки в Лондон.