— Тони! Прогуляй Каскада, он весь в мыле!
— Мадам Курне, к вам месье из полиции, кажется.
Возбужденная ездой, часто дыша, она рывком сдернула с головы каскетку, и белокурые волосы рассыпались по плечам. Жан-Поль увидел, что она очень красива.
Мадам Курне взбежала на веранду, гулко стуча каблуками. В черных галифе и куртке, отороченной белым кантом, в высоких сапогах с зеркальными голенищами, она была элегантна, и Жан-Поль любовался амазонкой, на минуту даже забыв, зачем пожаловал.
Она стояла перед ним так, как будто позировала для модного журнала, и, широко улыбнувшись, спросила:
— Так вы из полиции? А я бы вас приняла за профессора по истории Древней Греции.
— Почему же именно Древней Греции?
— Вот этого не знаю. Чем вас угостить — виски или рюмку портвейна?
Жан-Поль хотел было отказаться, но дама добавила:
— За компанию со мной, а?
Горничная прикатила столик с напитками и ведерком льда.
— У вас прекрасный дом, мадам.
— Да. Нам он тоже нравится. И детям здесь просторно. Воздух, много зелени.
— С исчезновением месье Курне ваша жизнь, мадам, как мне кажется, не изменилась?
— Что вы имеете в виду? Ах, ну да, вы же из полиции.
— Нет, я не из полиции. Я всего лишь следователь в отставке. Видите ли, мадам, я немного знаком с вашим мужем. Весть о покушении на месье Курне застала меня далеко отсюда, но я, не мешкая, приехал в Париж. И здесь узнал другую новость — ваш супруг исчез… Вот, собственно, почему я вторгся в ваш дом, мадам. Заранее оговорюсь — если тема для вас неприятна или по каким-то личным соображениям вы не хотите ее касаться…
— Да вы слишком галантны для полицейского.
— А вы мне весьма симпатичны, мадам.
— Спасибо. Но я второй раз задаю вам тот же вопрос: что вы имели в виду, сказав, что моя жизнь не изменилась с исчезновением мужа?
— Что вы не впали в транс. Не бросились в розыски. Не потеряли чувство радости жизни. Вы не удручены. И наконец, не стеснены в средствах, не правда ли?
— Ну и что?
Мадам Курне насмешливо улыбалась. Она сидела, свободно раскинувшись в овальном кресле, забросив ногу на ногу и энергично раскачивая ногой в черном блестящем сапоге.
— Ну и что из этого, месье… пардон?
— Моран.
— Ну и что из этого, дорогой месье Моран, следователь в отставке? Должна ли я, по-вашему, рвать на себе волосы, одеться в траур и с утра до ночи молиться, стоя на коленях, о возвращении моего супруга? Скажите — должна или нет?
Жан-Поль, несколько обескураженный таким оборотом, растерянно смотрел в лукавые глаза женщины, а она с удовольствием смаковала темно-бордовый портвейн. И вдруг он все разом понял — над ним издеваются! С ним болтают для собственного развлечения, от нечего делать, заранее зная, что ничего не выболтают, ни о чем не проговорятся. И тогда старую ищейку охватил азарт — кто кого! По глазам амазонки, по ее улыбкам, репликам, по этой фразе: «Ну и что?» — он видел, читал и переводил для себя — она знает, где муж, более того — он цел и невредим. И потому-то в жизни этой роскошной женщины ничего не меняется — скачет она на своем Каскаде в прогулочные часы, дети спокойно засыпают и не видят тревожных снов. Все идет своим чередом — вот так-то, месье Моран!
— Простите, мадам, Тони — это кто?
— Тони? Садовник и конюх. Хотите его допросить? Я сейчас велю позвать.
— О нет. Не надо. Я хотел сказать другое… Скажите, вы никогда не снимались в кино? Или, может быть, играли в театре? Чувствую, у вас есть данные.
По тому, как мадам Курне смущенно улыбнулась, Жан-Поль догадался, что задел слабую струну.
— Ну, как вам сказать. Я люблю искусство, у меня масса друзей в театральном мире… Приглашали на съемки. Но Филипп категорически против. Если вы, как утверждаете, его знаете, то должны знать и то, что он очень ревнив.
— Позвольте я налью себе еще каплю портвейна. Должен сказать, мадам, у вас отличнейший портвейн, видимо, из королевских погребов. Лет двадцать выдержки, не меньше.
Мадам Курне была польщена. Намек на ее артистичность, похвала дорогому вину подействовали на тщеславную женщину. А Жан-Поль продолжал хвалить дом и вкусы хозяйки.
— Но, помилуйте, мадам, в наше время содержать такой дом с конюшней и гаражом стоит больших денег, занимает массу времени.