Лидия клевала носом, сидя в корыте и думая о том, какая добрая девушка эта Хендрикье – даже одежду Лидии стирает… Одежда! Дремоту как рукой сняло. Коробочка с пастилками осталась в кармане джинсов! Если Хендрикье ее не вынула, то пастилки растворятся! Лидия выскочила из корыта, расплескав воду по полу. Выбежав в коридор, она сообразила, что на ней нет одежды. Обернувшись полотенцем, которое Хендрикье оставила на кухне, Лидия принялась открывать все двери подряд, зовя служанку Рембрандта. Наконец, распахнув дверь под лестницей у входа, она увидела, как девушка полощет джинсы в корыте, стоя на коленях на каменном полу.
– Карманы! – выдохнула Лидия. – Ты вынула вещи из карманов?
– А то! – немного обиженно ответила Хендрикье.
– Куда ты дела коробочку с пастилками?
– На кухонный стол положила. И кожаный футлярчик с деньгами. В этих твоих штанах уйма карманов.
Но Лидии было некогда обсуждать модели штанов – она со всех ног бросилась на кухню. Добежав до порога, она резко остановилась. У стола стоял какой-то мужчина, в руках он держал ее коробочку с пастилками.
Титус
В следующее мгновение Лидия увидела, что это не мужчина, а юноша лет семнадцати. Он был довольно большого роста, но его круглое лицо, обрамленное каштановыми кудрями, и алый рот излучали детскую мягкость. Юноша уставился на Лидию, а та на него.
– Это моя коробочка! – произнесла наконец Лидия. – Отдай мне ее, пожалуйста!
– Ты Лидия? – улыбнулся юноша. – Хендрикье рассказывала о тебе.
– Понятно. Отдай коробочку.
Лидия шагнула вперед и протянула руку, но тут же вспомнила, что вместо одежды на ней одно полотенце. Юркнув к столу, она схватила юбку и сорочку, приготовленные для нее Хендрикье.
– Меня зовут Титус, – представился юноша.
Тогда Лидия заметила, что он довольно сильно похож на Рембрандта: тот же грубо вылепленный нос и полные губы. Правда, сын был куда симпатичнее папы. Но в эту минуту Лидии было не до миловидных юношей – ей надо было заполучить коробочку с пастилками.
– Может быть, сначала оденешься? – предложил Титус.
Лидия не знала, что ответить. Ходить по кухне, обернувшись полотенцем, ей совсем не хотелось, но и отлучиться она боялась – вдруг Титус исчезнет вместе с коробочкой.
– А ты точно отдашь? И не открывай ее.
– Обещаю. Буду ждать тебя здесь, – ответил Титус и уселся возле стола.
Лидия шмыгнула в свою комнатушку и быстро натянула сорочку и юбку. «Как деревенская бабка!» – раздраженно подумала она, волоча за собой подол. Ну почему этот Титус пришел именно тогда, когда джинсы в стирке?
Однако ему не было дела до наряда Лидии. Он вертел в руках коробочку, но стоило Лидии протянуть руку, как он тут же ее спрятал.
– Ты обещал! Давай ее сюда! – прошипела Лидия.
– При одном условии, – ответил Титус.
– Каком?
– Что ты расскажешь, кто ты такая и откуда взялась.
Лидия умолкла. Она не знала, что за человек этот Титус. Вдруг он только посмеется над ней?
– Ты все равно не поверишь, – вздохнула она.
– Посмотрим, – серьезно ответил Титус. – Вот твоя коробочка.
Лидия хотела было сунуть ее в карман, но в юбке карманов не было, поэтому она покрепче сжала коробочку в руке, стараясь спрятать от посторонних глаз.
В эту минуту в кухню вошла Хендрикье.
– Ага, вы, значит, знакомитесь. Я повесила твою одежду на просушку. Эта юбка тебе велика, – улыбнулась она и погладила Лидию по щеке. – Час поздний, – добавила она, зевнув. – Пойду лягу. Рембрандт уже спит.
– Еще бы, если выпить столько женевера… – отозвался Титус. – Мы с Лидией еще посидим. Спокойной ночи, Хендрикье.
В кухне царил полумрак. Масляная лампа освещала только стол и лица. «Как на картинах», – снова подумала Лидия. Она вдруг поняла, что если бы во времена Рембрандта существовали электрические лампы, то его картины были бы совсем другими.
– Рассказывай, – произнес Титус.
И Лидия стала рассказывать. «Я из будущего…» – начала она неуверенно, колеблясь, но потом оживилась и рассказала и о скамейке в парке, и о птице, которая украла ее карандаш, и, наконец, о том, как Рембрандт подобрал ее на набережной. Говорила она долго, но Титус ни разу ее не перебил.
Когда Лидия закончила свой рассказ, воцарилась тишина. Какое облегчение: хранить тайну в одиночку было так трудно и грустно… А Титус внимательно выслушал ее, и это было очень приятно.
– Можешь не верить, – прервала молчание Лидия. – Но все это правда.
Титус внимательно смотрел на нее, будто стараясь прочесть по лицу, сочиняет она или говорит все как есть.