— Но и не так уж стар, — сказала миссис Сен-Винсент, внезапно вспомнив грубоватое бородатое лицо, которое привлекло ее внимание в каком-то иллюстрированном журнале. Ну просто вылитый морской волк времен королевы Елизаветы[10].
— Пожалуй. Как говорится, мужчина средних лет. По данным Дебретта[11] ему пятьдесят три года.
Этот разговор миссис Сен-Винсент пересказала Руперту, чтобы сбить спесь с молодого джентльмена.
Руперт, однако, не смутился.
— Ну вот, час от часу не легче, — выпалил он. — Кто такой этот полковник Карфакс? Возможно, он унаследует титул — если с Листердейлом что-то случится. Письмо из Восточной Африки, между прочим, могли подделать. Годика через три этот Карфакс заявит, что лорд Листердейл умер, присвоит себе его титул и наложит лапу на все его поместья. М-да, странно, странно все это.
Дом он удостоил снисходительным одобрением. Когда у него выдавался свободный часок, он старательно простукивал панели, пытаясь обнаружить роковой тайник, но мало-помалу его интерес к тайне лорда Листердейла ослабел. Равно как и интерес к дочери табачного фабриканта. Видимо, сказывалась благотворительная атмосфера дома.
Барбаре дом принес удачу. Джим Мастертон нанес им визит и вскоре стал частым гостем. Он и миссис Сен-Винсент были в восторге друг от друга; и однажды он сказал Барбаре нечто, сильно ее поразившее.
— Ты знаешь, этот дом — прекрасное жилище для твоей матери.
— Для матери?
— Да. Он словно был построен специально для нее! Она каким-то непостижимым образом стала здесь, ну… в общем, хозяйкой. Ты знаешь, в этом доме есть что-то подозрительное, что-то непостижимое, словно тут поселился кто-то невидимый, какой-то призрак….
— Не уподобляйся Руперту, — запротестовала Барбара. — Он просто убежден, что злой полковник Карфакс убил лорда Листердейла и спрятал его тело под панелями.
Мастертон рассмеялся:
— В отличии от Руперта я не имел в виду ничего зловещего. Что-то такое чувствуется в атмосфере этого дома, но что? Не могу понять.
Через три месяца Барбара пришла к своей матери с сияющим лицом.
— Джим и я — мы помолвлены. Да — прошлым вечером. О мама, это похоже на то, что сказка становится былью.
— Моя дорогая! Я так за тебя рада, так рада!
И мать с дочерью крепко обняли друг друга.
— Ты знаешь, Джим буквально влюблен в тебя, почти так же, как в меня, — наконец сказала Барбара с озорным смехом.
Миссис Сен-Винсент очень мило покраснела.
— Правда, правда, — продолжала настаивать девушка. — Ты считала, что этот дом больше всех необходим мне, — но в действительности он прежде всего хорош — для тебя. Руперт и я чувствуем себя здесь все-таки только жильцами. А ты… ты словно всегда тут и жила.
— Не говори чепухи, дорогая.
— Это не чепуха. Этот дом похож на зачарованный замок, а ты зачарованная принцесса, ну а Квентин — о! — добрый волшебник.
Миссис Сен-Винсент засмеялась и согласилась с последним ее утверждением.
Руперт воспринял известие о помолвке сестры очень спокойно.
— Я чувствовал, что все к этому и идет, — заметил он тоном умудренного старца.
Однажды они с матерью обедали вдвоем, Барбара и Джим ушли куда-то развлекаться.
Квентин поставил перед Рупертом бутылку портвейна и молча удалился.
— Этот старый сыч какой-то странный, — сказал Руперт, кивая в сторону закрытой двери. — В нем есть что-то загадочное, что-то…
— Подозрительное, не так ли? — продолжила за него миссис Сен-Винсент со слабой улыбкой.
— Мама, как ты догадалась, что я собирался сказать? — строго спросил Руперт.
— Это же твое любимое словечко, дорогой. Тебе все вокруг кажется подозрительным. Я даже думаю, ты не исключаешь, что именно Квентин убил лорда Листердейла и засунул его тело под паркет.
— Не под паркет, а в тайник за панелями, — поправил ее Руперт. — Ты всегда выражаешься не совсем точно, мама. Нет, это я выяснил. В момент исчезновения хозяина Квентин был в Кингсл Чевиот.
Миссис Сен-Винсент еще раз нежно улыбнулась сыну и, встав из-за стола, ушла в гостиную. Какой он еще, в сущности, ребенок…
Внезапно ей вспомнились слова седого конторщика о том, что отъезд лорда Листердейла из Англии был очень поспешным. Наверное, это было неспроста. Она все еще обдумывала это, когда вошел Квентин с кофейным подносом.
11
Дебретт — ежегодный справочник дворянства, выходящий с 1802 года и названный по имени первого издателя Джона Дебретта.