Правда, в ее жизни было и что-то вроде романа — с Диком Виндифордом, с которым они вместе работали. Несмотря на всю свою рассудительность, она была настоящей женщиной и сразу почувствовала, что нравится ему, хотя внешне их отношения были чисто дружескими. Из своего скудного жалованья Дик еще каким-то образом умудрялся оплачивать учебу младшего брата. В то время он не мог и думать о женитьбе.
Совершенно неожиданно пришло избавление от нудной, выматывающей работы. Умерла дальняя родственница Алике, завещав ей все свои деньги — несколько тысяч фунтов, приносивших двести фунтов ежегодно. Для Алике это означало полную свободу и независимость. Теперь им с Диком можно было пожениться.
Но Дик повел себя как-то странно. Он и раньше никогда прямо не говорил ей о своей любви; теперь же он, казалось, еще больше страшился как-то себя выдать, избегал ее, стал замкнутым и угрюмым. Алике сразу поняла причину: гордость и щепетильность не позволяли ему просить ее стать его женой. Она ведь стала богатой невестой… Несмотря на эти чудачества, он нравился ей ничуть не меньше, и она уже готова была сама решиться на первый шаг, но тут грянула вторая в ее жизни неожиданность.
В гостях у подруги она познакомилась с Джеральдом Мартином. И он сразу же влюбился в нее, и уже через неделю состоялась их помолвка. Алике, которая считала себя «неспособной на всякие безумства», буквально потеряла голову.
Сама уже того не желая, она разбудила ревность в сердце Дика Виндифорда. Он пришел к ней и, задыхаясь от гнева, выкрикнул:
— Он… он совершенно чужой тебе человек! Ты о нем ничего не знаешь!
— Я знаю, что люблю его.
— Как ты можешь знать, — ведь ты знакома с ним всего неделю!
— Не каждому нужно одиннадцать лет, чтобы убедиться, что он влюблен в девушку! — рассердилась Алике.
Он побледнел.
— Я полюбил тебя с первой же нашей встречи. Я думал, что и ты любишь меня.
— Я тоже так думала, — призналась Алике. — Но я думала так потому, что не знала, что такое любовь.
Дик просил, умолял, даже угрожал — угрожал сопернику, занявшему его место. Алике была поражена — за внешней сдержанностью таилась такая страстная натура… А она-то воображала, что прекрасно знает беднягу Дика.
И в это солнечное утро, прислонясь к калитке, она вспомнила тот их разговор. Она уже месяц как была замужем и чувствовала себя совершенно счастливой. Однако, когда муж, которого она просто обожала, уходил из дому, ее охватывало какое-то неясное беспокойство. И причиной этому был Дик Виндифорд.
В течение этого месяца ей трижды снился один и тот же сон: ее муж лежит мертвый, а рядом с ним стоит Дик Виндифорд, и она точно знает, что это он нанес роковой удар. Но самое ужасное было в том, что она радовалась смерти мужа. В порыве благодарности она протягивала руки убийце, благодарила его. Сон всегда кончался одинаково: Дик заключает ее в объятия.
Мужу она не рассказывала об этом нелепом сне, но он тревожил ее — хотя ей не хотелось себе в этом признаваться. Что он означал — предостережение? Предостережение против Дика Виндифорда?
Резкий звонок телефона, донесшийся из дому, отвлек ее от раздумий. Она вошла и сняла трубку. Сердце ее вдруг сжалось от тревоги — ей пришлось даже опереться левой рукой о стену.
— Как вы сказали? Кто говорит?
— Алике, что у тебя с голосом? Я тебя не узнал. Это я, Дик.
— О… Откуда ты звонишь?
— Из бара гостиницы. «Герб путешественника» — так она, кажется, называется? Ты наверное даже не знаешь о существовании этого бара? Я приехал только на выходные — немного порыбачить. Ты не против, если вечерком я навещу ваше счастливое семейство?
— Нет, — чуть ли не закричала Алике. — Ты не должен приходить.
Последовало молчание. Потом Дик заговорил снова, но тон его был теперь совсем другим.
— Прошу извинить меня, — холодно сказал он. — Не смею вас больше беспокоить…
Алике торопливо его перебила. Должно быть, ее слова показались ему слишком резкими. Она и сама чувствовала, что погорячилась… это все нервы.
— Я только хотела сказать, что мы на сегодня… что мы сегодня вечером заняты. — Она старалась, чтобы ее голос звучал как можно естественней. — Приходи к нам завтра вечером.
Но Дик явно уловил неискренность в ее голосе.
— Благодарю вас, — все так же холодно ответил он, — но я, возможно, сегодня уеду. Если мой приятель не сможет сюда вырваться. До свидания, Алике. — И торопливо, с вдруг прорвавшейся нежностью, добавил: — Будь счастлива, дорогая.