Завуч нахмурилась и что-то пробормотала себе под нос. А я, глядя на выражение ее лица, почему-то подумал, что такие, как дама Морана, способны на многое. В том числе и на то, чтобы самой стать во главе новой секты, а в случае провала умело подставить вместо себя злейшего врага.
После этого началась жеребьевка.
— У нас трое мужчин, — заявил мессир Леонард, развалясь в кресле. — Значит, будет три группы по четыре педагога. Одну возглавлю я, другую отдаю Спурию, а третью прошу взять вас, лорд Вэл.
Названные кивками выразили согласие.
— Простите, а как же я? — удивился ваш покорный слуга. — Я ведь тоже… м-м… мужчина!
— В самом деле, — горячо поддержала меня Лыбедь, вцепившись в мой локоть. — Максимилиан тоже мог бы возглавить одну группу. Я согласна патрулировать вместе с ним!
— Нет, — покачал рогами директор, — Мортона трогать не будем. Если дело действительно серьезно, он может оказаться в опасности. А вас, Лыбедь, я включу в свою группу. Третьей прошу быть вас, леди Ульфрида.
— Тогда я буду в группе Черного Вэла, — категорично заявила дама Морана и так посмотрела на зелейника, что я от души ему посочувствовал. Двумя другими членами ее группы стали неразлучные подруги Маска и Сирена.
Спурий, заметив, что дележка идет полным ходом, поспешил отхватить себе Берегиню. Старой воительнице было абсолютно все равно, с кем дежурить. Лилита, конечно, не рассталась с оборотнем, а четвертой они взяли даму Труду, предпочтя ее Невее Виевне. Связываться с лихоманкой никому не хотелось, но мессир Леонард был лишен ксенофобных предрассудков и пригласил ее к себе.
С интересом наблюдая за перипетиями дележа, я обнаружил, что остался один.
— Но я тоже хочу вместе с вами, — возмутился я. — Мессир Леонард, я не подведу, честное слово!
— Ваше рвение похвально, но там может быть слишком опасно для вас, Максимилиан. Кроме того, тринадцать поровну не делится.
— Но тогда почему бы не остаться вам? Вы директор и обязаны быть координатором наших действий, а не рядовым исполнителем! — настаивал я. — Ну, а если вы так боитесь за меня, то я согласен быть в вашей группе и обещаю во всем вас слушаться!
Я сам не знал, что заставляет меня настаивать на участии в патрулировании. Возможно, желание доказать, что и я, самый молодой в коллективе, чего-то стою. А может, дело было в том, что именно за мной охотился Белый Мигун или его приспешники, и я рассчитывал, что приманю их, как на живца. Или же чувствовал, что здесь нечисто и надо сперва разобраться в происходящем, а уж потом думать, что делать. А может быть, причина заключалась в том, что мне дали понять мою особенность и уникальность как раз когда я твердо решил быть, как все, и ничем не выделяться. Как бы то ни было, но я был готов даже тайно отправиться уже завтра бродить по школе, однако именно в это время мне пришла помощь.
— Макса могу взять я, если на то пошло, — подняла руку Берегиня. — Мне все равно, в какой группе быть, но если паренек так рвется в бой, то обещаю за ним присматривать.
Она подмигнула мне, и я подумал, что предстоящее мероприятие обещает быть если и не легкой прогулкой, то, во всяком случае, запоминающимся событием.
Этот день был пятницей, то есть у меня было пять пар уроков — три у семикурсников и два у шестых курсов. Одной из групп, посетивших меня, была девчоночья, в которой училась Вероника Корбут-Вайда. Половина девушек не выполнила домашнее задание, наверное, решив, что учителям не до уроков, а вот Вероника отчаянно тянула руку и просилась отвечать. Но я, помня ее письмо, нарочно игнорировал ее молящие глаза и только когда прозвенел звонок, подозвал девушку к себе.
Она подлетела, взволнованная, испуганная и такая сияющая, что не заметить выражение ее глаз мог только слепой.
— Я вам нужна? — выпалила она.
Я дождался, пока большая часть группы покинет аудиторию. Задержались только ее подружки, Кристина и Инга.
Некоторое время я молчал, собираясь с мыслями.
Вероника кусала губы, стоя передо мной.
— Вы прочли мое письмо? — наконец пришла она мне на помощь.
— Прочел. — Я достал из классного журнала листок. — И если ты думаешь, что напишу ответ, то сильно ошибаешься… Пойми, Вероника, ты… хорошая девушка. Умная, добрая… красивая. — Я не смотрел в ее лицо, отчаянно подбирая слова. Накануне у меня было время все обдумать, но сейчас заготовленная речь вылетела из головы и приходилось импровизировать на ходу. — Ты, наверное, нравишься многим мальчикам… Я… могу тебя понять. У нас в Школе Искусств тоже была молодая учительница. В нее были влюблены все старшекурсники, в том числе и мой брат. Я это точно знаю, потому что два раза носил его записки к ней. Но она… Она не ответила. Никому. И не потому, что не нашла достойного. Просто она была учительницей, а мы были детьми. Пусть и почти взрослыми, но — детьми… Пойми, Вероника, где-нибудь в другом месте я бы, наверное… Но не в школе же! Ты подумала о том, что будет, если кто-нибудь узнает? Ведь это же скандал, а у нас и без того много проблем. Нельзя, понимаешь? Нельзя!
Девушка молчала, не перебивая меня, и я наконец посмотрел на нее. Вероника предпринимала отчаянные усилия, чтобы не разреветься. Однако маленькая слезинка уже бежала по ее щеке, несмотря ни на что.
— Успокойся. — Я протянул ей платок. — Вытри слезы. И попробуй меня понять…