- Ах, чтоб его!.. Чтоб его гадюка покусала! - просипел он. - Не верьте ему, молодой человек, не видел он никаких прижраков и не увидит никогда и ни жа что!
- Но вы-то видели, мистер Байбрук?
- А как же, я - другое дело! - пылко вскричал старик. - Уж будьте уверены, я-то видел! Вон там он появился на паперти, побродил, побродил вокруг и пропал среди надгробий. И все в гробовой тишине!
- А вы уверены, что он хромал?
- Конечно, уверен, еще бы! Хромота-то и подскажала мне, кто это. Я даже набрался храбрости поговорить с ним. "Это вы будете, сквайр?" - спрашиваю. Ага, прямо так и спросил: "Это вы будете, сквайр? Что ж вам не лежитша в вашей уютной могилке? Никак своего убийцу ищете?" И тут он, кажись, посмотрел на меня, вроде как жаштонал... и исчез!
- А вы?
- Пошел домой, спать... Эх, теперь прижрак убиенного сквайра будет блуждать и блуждать, пока его убийцу не найдут и не повесят, - это уж точно!
- Странно все это, - задумчиво произнес Дэвид.
- Да уж! - кивнул старец. - Но если ходишь ночью по пустынному кладбищу - особенно вблизи свежих могил, - можно много чего увидеть странного.
- Так вы говорите, это случилось прошлой ночью?
- Ну да! И он опять явится. А мне-то что - мне прижраки не в диковинку - для меня это все равно что хлеб и вода или табак... Кстати о табаке! Коли там водятся прижраки, то и ангелы - тоже, я так считаю! Один, например, приносит мне табак, вот ей-Богу, - каждую неделю, да впридачу баночки с мазью для бедных старых шуштавов.
- Кто?
- Как кто? Ангел, конечно! Хотите посмотреть - идите, загляните в церковь!
- Что, прямо сейчас?
- А когда ж?
- Ангел в церкви?
- Он самый! Ангелица. Идите - сами увидите!
Дэвид пожал плечами и двинулся по дорожке, ведущей к церкви. Пройдя между поросших травой могил и замшелых старинных надгробий, осторожно отворил обитую железом массивную дубовую дверь и переступил порог древнего здания. Внезапно он замер: под сводами церкви звучал удивительно чистый, негромко что-то поющий, нежный голос.
Она стояла на коленях в дальнем приделе, где в нише виднелось потрескавшееся, источенное веками каменное изваяние первого сэра Дэвида. Изображенный в кольчуге крестоносца основатель прихода охранял последнее пристанище своих потомков - многочисленных Хэмфри, Невилов и Дэвидов.
Неожиданно наступила тишина. Почувствовав присутствие постороннего, обладательница ангельского голоса подняла голову.
- Госпожа Белинда! - сказал Дэвид и направился к ней.
- А, это вы, сэр, - улыбнулась она, поднимаясь с колен, и протянула ему руку.
- Простите, я потревожил вас.
- Ничего страшного, я уже собиралась уходить. Я часто бываю здесь по вечерам, пою для него... Правда, очень тихо, но он, наверное, слышит. Ведь смерть - это совершенство. О, мистер Дэвид, мне так страшно: что, если душа его одинока? Да, я знаю, что она одинока... раскаивается и страдает за прошлое... сожалеет об утраченных возможностях... О зле, которое он совершил, о добре, которое мог совершить, но не совершил... Бедный мой Невил!.. Прошлое уходит безвозвратно. Зло переживает того, кто его совершил, но и оно уходит. Остается только боль. А разве существует боль, сравнимая с болью раскаяния? Нет ничего горше угрызений совести. Насколько же острее они должны быть после смерти! О, несчастный, одинокий Невил!.. Вот и нет ему покоя, вот и бродит он ночами. А я прихожу сюда и пою в надежде, что это утешит его.
- Вы хорошо знали его, мэм?
- Да. Настолько хорошо, что уверена: он не был чудовищем. В глубине его души скрывалось добро. Зло победило, но добро не умерло, сэр, оно жило в нем вопреки наследственным порокам.
- Почему наследственным, сударыня?
- Увы, мистер Дэвид, в роду Лорингов было немало грешников! Первый сэр Дэвид отправился в крестовый поход короля Ричарда и принял страдание во искупление совершенного им смертного греха. Но, видно, не искупил до конца: с тех пор старый грех время от времени дает о себе знать в его потомках... Бедный Невил! Но милосердная смерть освободила его. Больше ему не нужно грешить. Смерть похожа на сон, она - величайший избавитель... Но, умерев, он прозрел и горюет о содеянных дурных поступках, и потому даже теперь душа его не может обрести покой. Несчастная, одинокая душа!
- Но, сударыня... разве мертвые?.. - Дэвид запнулся.
- Его мертвое тело лежит здесь, у нас под ногами, сэр, - ответила она, - но это только тело. Кто осмелится утверждать наверняка, где теперь пребывает его душа? Это великая тайна, поведать о которой могли бы только сами умершие! Но души не умеют говорить... Тс-с!.. - Она внезапно подняла узкую руку в нитяной перчатке и застыла, словно прислушиваясь, опустив кроткий взгляд на древнюю плиту у своих ног, на которой недавно выбили свежую надпись.
Сумрак сгустился, наполнив древнюю церковь таинственными тенями; потянуло холодом и сыростью.
- Миссис Белинда, - вполголоса сказал наконец Дэвид, - значит, вы... верите в то, что мертвые могут... вернуться?..
- Слушайте! - выдохнула она, и он почувствовал, как теплая, мягкая рука крепко сжала его руку. На губах Белинды заиграла невыразимо нежная улыбка. Слушайте!
Под старинной кровлей скрипнула балка, помещение, казалось, наполнилось непонятными шорохами, а затем, несмотря на молодость и скептицизм Дэвида, кровь застыла в его жилах: на фоне еле уловимых звуков он услышал другие, новые звуки - неясный, аритмичный шум, из которого постепенно вычленилась негромкая, до холодка в груди знакомая колченогая поступь. Казалось, кто-то хромой крался в тени церковных стен. Потом шаги отдалились и затихли.
Дэвид рефлекторно сжался, прислонясь спиной к массивной колонне, не в силах оторвать взгляд от могильного камня со свежевыбитой надписью. В оцепенении он не способен был ни говорить, ни думать, пока тихий голос миссис Белинды не привел его в себя.
- Вы слышали? - прошептала она. - Слышали, мистер Дэвид? Вот почему я тайком прихожу сюда по вечерам и пою для него!.. О, Невил, мой бедный Невил!
Дэвид еще с минуту оставался неподвижен и неотрывно смотрел куда-то перед собой, а когда наконец обернулся, обнаружил, что остался один. Тогда он осторожно приблизился к огромной плите, лежащей на могиле Лорингов, и еще раз внимательно прочел последнюю короткую, ни о чем, кроме факта смерти, не говорящую эпитафию.
Неожиданно тихий стук отвлек его от созерцания, и, глянув в направлении одного из освинцованных окон, Дэвид увидел смутное пятно, а всмотревшись, понял, что это лицо под широкополой шляпой. Пока он всматривался, пытаясь угадать, кто бы это мог быть, лицо исчезло, скрипнула дверь, затопали тяжелые шаги, и из сгустившегося мрака выступил мистер Шриг.
- Как дела, дружище? - гаркнул сыщик, и его приветствие заметалось эхом под высокими сводами и между стен. - Чудно' вы как-то выглядите. Что-нибудь случилось?
- Я и сам хотел бы знать, - мрачно пробормотал Дэвид и еще понизил голос: - Джаспер, либо я сошел с ума... либо здесь бродит мертвец!
Глаза мистера Шрига округлились, потом брови сдвинулись, гладкий лоб покрылся морщинками. Подойдя вплотную, он пытливо вгляделся в лицо Дэвида.
- Вроде не болен... И вы туда же, дружище! - сказал он. - Уж не хотите ли вы сказать, что видели пресловутое здешнее привидение, о котором сегодня все только и говорят?
- Не видел, Джаспер, но слышал!
- Ага, слышал... - повторил мистер Шриг и вдруг заговорил очень тихо: Где? Здесь? На что это было похоже?
- На шаги, Джаспер. На шаги хромого!
- Ясненько! - Шриг вздохнул и, обратив задумчивый взор к потолку, предался любимому занятию - беззвучному свисту.
- Поверьте, Джаспер...
- Да верю я, дружище, каждому слову верю. Вы оказали мне большую услугу!