Маргарита уже принесла теплой воды и ваты. В трудных ситуациях она не жалела сил, а ее сообразительность и сноровка были неподражаемы. Мадам Жауан бережно промыла рану.
— Разденьте его, пока я схожу за второй подушкой.
С раненого осторожно сняли пиджак и брюки.
— Все-таки это странно, — заметил Без Козыря. — В карманах пусто, ни бумажника, ни кошелька… Никаких документов!
Незнакомец застонал, но в сознание пока не пришел. Все четверо рассматривали загадочного гостя, раненного на том самом месте, где останавливалась лошадь-призрак. Там где шпага графа де Тревора насмерть поразила Бригоньяна… У раненого было тонкое лицо, брови сходились на переносице, что придавало лицу свирепое выражение.
Мальчики принялись рассматривать золотую лошадку. Она так грозно подняла копыта, будто готовилась ударить… В голову ребятам одновременно пришла одна и та же мысль.
— Это был удар копытом, — прошептал Без Козыря.
Мысль была, конечно, довольно смелая, но шишка на голове у незнакомца вполне могла появиться от удара копытом…
— Жандармы определят, — сказал Без Козыря. — Их это касается так же, как и нас. Жан-Марк, иди звони в жандармерию. Скажи, чтобы они сразу же приезжали, что у нас раненый и что он в тяжелом состоянии.
— Мсье Робьону это не понравится, — пробормотала Маргарита.
— Наоборот, — возразил Без Козыря, — он убедится, что мы умеем сами справляться с трудностями.
Ожидая возвращения Жан-Марка, он рассматривал статуэтку. Может быть, в ней скрыт какой-то секрет? Какая связь существует между двумя лошадьми? Разумеется, она должна существовать; таких совпадений не бывает. У Без Козыря никогда не было недостатка в воображении, однако сейчас он не видел никакой зацепки. Большая лошадь ушла, но оставила свою уменьшенную копию, словно тайный знак. Что он мог означать? Жан-Марк вернулся злой как черт.
— Телефон не работает. Видно, во время грозы произошел обрыв линии.
— У нас это часто случается, — вздохнул Жауан. — Так что, дорогой мой Жан-Марк, тебе остается только залезть в свой грузовичок и ехать в Ланнилис. Ты понимаешь, что медлить тут нельзя. И привези врача.
— Уже три часа ночи, — проворчал Жан-Марк. — Он ужасно разозлится, если я его разбужу.
— Я поеду с тобой. — Без Козыря встал. — Пока ты будешь будить врача, я расскажу жандармам, что у нас случилось.
— Оденьтесь как следует, — крикнула им вслед Маргарита.
Ее совет пришелся как нельзя кстати, потому что дождь все усиливался. Без Козыря вернулся к себе в комнату. Как мама была права, когда заставила его взять с собой шарф! Франсуа оделся потеплее и, сгибаясь под ударами ветра и дождя, побежал в гараж к Жан-Марку. Тот по пояс зарылся в капот автомобиля.
— Не представляю, что с ним приключилось, — посетовал он. — Не хочет заводиться, и все. Поверни, пожалуйста, стартер.
Но все их усилия остались безрезультатными.
— Я действительно ничего не понимаю, — пробормотал Жан-Марк, странная какая-то поломка…
— Ты думаешь, кто-то покопался в моторе? — нахмурился Без Козыря.
— Да что ты, кому это надо!
— Мы в безвыходном положении. Телефон не работает, машина не заводится… Полицию вызвать невозможно.
Жан-Марк беспомощно развел руками. Без Козыря медленно обошел машину. Его не покидала мысль, что здесь пахнет саботажем.
— Пошли отсюда, — взмолился Жан-Марк. Они поспешно вернулись в замок. Жауан встретил их, приложив палец к губам.
— Похоже, он уснул…
— Тем лучше, — прошептал Жан-Марк, — потому что с машиной что-то случилось. Понятия не имею что. По такой погоде на велосипеде не доедешь, так что жандармов мы сможем позвать только утром.
Жауан повернулся к жене.
— Может, пойдешь спать?
— Я устала не больше, чем ты, — ответила она.
Они начали шепотом спорить, но Жан-Марк решительно прервал их.
— Нет никакой необходимости сторожить раненого вчетвером. В таком состоянии он не опасен. Мы с Франсуа подежурим по очереди. Так будет проще. Спокойной ночи.
Жан-Марк явно имел влияние на стариков. Не споря, они ушли к себе. Жан-Марк пододвинул кресло к постели раненого.
— Сначала дежурю я, — решил он. — Через два часа я тебя разбужу… Старик, да тебя уже ноги не держат. Иди-ка немедленно спать!
Глаза у Франсуа действительно слипались, и он не стал спорить. Но, улегшись в постель, он еще нашел в себе силы обдумать все, что произошло в Кермоле со времени его приезда. Особенно странным казалось ему то, что легенда о часовне Прощения как будто начала оживать. Сначала была лошадь, теперь появился раненый, которого лошадь должна была отнести домой… Ей ведь было дано такое задание! Нет, конечно, лошадь не вернется за раненым. Вот здесь-то жизнь и внесет свою поправку в легенду! К тому же в легенде ничего не говорилось о золотой лошадке…
Мысли Франсуа о золотой статуэтке и лошади-призраке понемногу начинали путаться. Наконец он словно провалился в сон. И вот что ему приснилось…
Он в лицее в компании своих товарищей. У него пропала тетрадь по алгебре. В поисках ее он вдруг оказывается на пляже. В руках у него поводок, а на поводке — золотая лошадка. Она семенит рядом с ним, и время от времени они с Франсуа переговариваются, прекрасно понимая друг друга, «Когда я подрасту, — говорит лошадка, — ты будешь на мне ездить». Франсуа почему-то пугается. «Нет! Нет! — кричит он. — Уходи!» Статуэтка вдруг превращается в огромную золотую лошадь, которая хочет силой посадить Франсуа к себе на спину. Мальчик вырывается, бежит по замку, а лошадь гонится за ним. Позади себя он все время слышит стук ее копыт. Франсуа пытается закрыть перед ней дверь, но ему это не удается. Лошадь, превращаясь в облако, проникает через все двери. Слышится ее замогильный голос, который зовет его… Весь замок дрожит. Франсуа падает на пол и куда-то ползет…
Сползая с кровати, мальчик потерял равновесие, схватился за простыню и проснулся. Половина его тела свесилась вниз, все мышцы болели… Сев в постели, он попытался восстановить дыхание: впечатление было такое, что он долго куда-то бежал. Потом он зевнул, провел рукой по волосам и сказал себе: «Как хорошо, что этот сон кончился!… Интересно, который час?» Шесть часов! Жан-Марк уже давно должен был его разбудить. Это, конечно, очень мило с его стороны — взять на себя все дежурство, — но Франсуа понимает, что это на Жан-Марка не похоже. Он быстро одевается, бежит по коридору — и останавливается, пораженный. Дверь приоткрыта, и в нее видна часть комнаты для гостей. Кровать пуста. Статуэтка тоже исчезла.
Франсуа становится страшно. Он пытается распахнуть дверь, но ее держит что-то тяжелое. Чье-то тело!… Господи, это же Жан-Марк! Франсуа опускается на колени, пытаясь определить, куда пришелся удар. Но нет, похоже, что Жан-Марк не ранен.
— Жан-Марк, это я, Франсуа! Жан-Марк шевелится, пытается приподняться…
— Лошадь, — говорит он. — Лошадь…
— Она исчезла.
Жан-Марк смотрит на него пустыми глазами и повторяет:
— Исчезла… исчезла…
Он вертит головой, хмурит брови, пытаясь понять, что произошло. Потом спрашивает шепотом:
— Но ведь не статуэтка, а другая лошадь?
— Какая другая? Старик, никакой другой не было.
Жан-Марк открывает и снова закрывает рот. Он явно хочет что-то сказать, но никак не может. Молча он протягивает руку к кровати, и Франсуа следит за его движением. Он видит на простыне коричневое пятно. Сомнений нет — это след копыта. Такой же, какой он видел на земле. Франсуа смотрит на Жан-Марка.
— Лошадь-призрак? Жан-Марк кивает головой. Значит, это происходило не во сне? Лошадь действительно была в замке, она приходила за раненым!
Жан-Марк поднимается, держась за голову.
— Ты ее видел? — спрашивает Франсуа.
— Она подошла сзади, и я упал.
— Расскажи подробно!
МЕТАЛЛИЧЕСКАЯ ПУГОВИЦА
Жан-Марк с трудом встал.
— Извини, старик, но, честно говоря, я задремал. Этому типу ничего не было нужно, и я решил, что если он пошевелится, то я услышу. В какой-то момент мне показалось, что позади меня открылась дверь. Я почувствовал небольшой сквозняк, но не придал ему особого значения. А потом налетел порыв ветра, я еще подумал в полудреме: «Прямо как тот смерч в прошлом году». Наверное, я уже спал; во всяком случае, у меня не хватило сил подняться и пойти посмотреть, что там происходит. Был какой-то шум и, кажется, цоканье копыт. Я помню, что протянул руку к статуэтке. По-моему, я даже сказал ей: «Тпру».